Название: «Going to Marrakesh»
Автор: Edmondia Dantes
Переводчик: Jyalika
Бет: Убили.
Рейтинг: Сломался. Детей к экрану не подпускать.
Пара: Лайт/L
Жанр: романс, драма, АУ
Размер: миди 3/14
Краткое содержание: Это неправильно и вообще аморально — пытаться убить что-то дважды.
Разрешение на перевод: запрос отправлен.
Размещение: только с моего разрешения
Оригинал http://www.fanfiction.net/s/5027269/1/Going_to_Marrakesh
Дисклаймер: не мое, ничего не воровал, никому не предлагал и ни за что не привлекался!
Предупреждения:ЯОЙ! Текст — сплошная психоделика, POV Лайта, так что раскрываются все страшные тайны его больного гения, правила пунктуации сбежали в Америку и концентрация «И» на абзац превышает предельно допустимую норму в несколько десятков раз. Вывод: читайте, люди, на свой страх и риск, но могу с уверенностью вам сказать, что вероятность достижения творческой нирваны и морального экстаза по окончанию прочтения — 79.5%!
(Прим. Пер.: Варнинг — опасная для мозга концентрация флаффа в этой главе!)
На часах три утра, простыня закручена узлами где-то в ногах, и, в довершение всего, никак не получается уснуть. Лайт уже даже и не пытается, вместо этого растянувшись на кровати и с неприкрытым интересом рассматривая причудливое существо по другую сторону цепи. «…ты лжешь», — задумчиво говорит он через какое-то время, поудобнее устраивая подбородок на скрещенных руках. «Ты лжешь, но не лицемеришь».
«Хммм», — тянет L в ответ, кликая мышкой.
Лайт безмятежно продолжает свое наблюдение, время от времени лениво зевая, но уже даже не пытаясь уснуть. Все внимание L сосредоточено на экране ноутбука, раскрытого на коленях, но сейчас Лайту абсолютно наплевать на содержимое файлов, которые так увлекли гениального детектива. В конце концов, Йотсуба за ночь никуда не убежит, а он устал, и, даже если L - трудоголик с хронической бессонницей, то Лайт становиться таковым категорически отказывается.
«… и ты даже не собираешься объяснить мне, почему», — это был не вопрос, но он все равно удостаивается мимолетного взгляда, а потом и вовсе продолжительного внимания холодных, расчетливых и совсем-совсем не сонных глаз.
«Ты первый, кому это интересно», — говорит ему L, задумчиво проводя пальцем по нижней губе.
Лайт улыбается. «Лжец. Я просто первый, у кого хватило смелости спросить».
«Хммм» — на лице L появляется улыбка, маленькая и абсолютно непонятная, и снова настает его черед вздыхать легким, довольным и немного смущенным вздохом. «Мне почудилось, или ты и правда заявил, что я не лицемерю?»
«Лицемерие и ложь — это два совершенно разных понятия», — авторитетно парирует Лайт. «По крайней мере, ты честен в своей бесчестности».
L недоуменно хлопает глазами.
Лайт пожимает плечами. «Для твоей лжи всегда есть причина, но я ее знаю, так что это, вроде бы, и ложь, а, вроде бы, и нет. Кто-то другой, возможно, и не поймет такой логики, но для меня ты не обманываешь, ты просто лжешь. Это мне даже немного льстит, в извращенном смысле слова. Не думаю, что другие поймут. Иногда даже я нас не понимаю». Мне словно снится сон, продолжает он молчаливо, мне словно снится сон, и я не хочу от него просыпаться.
«А что, уже есть ‘мы’?»
У Лайта вырывается слабый, с привкусом горечи, смешок. «Ты же видел, как они на нас смотрят». Мой собственный отец думает, что я совсем двинулся крышей и, знаешь, он ведь может быть и прав. «Ты знаешь, о чем я».
«…меня никто не просвятил, что мы, оказывается, ‘мы’».
Лайт все же поднимается в сидячее положение, медленно и нерешительно, ведь он был так уверен, что L тоже чувствует это яркое, дрожащее, порочное и отчаянно живое ‘что-то’. «Для меня так было всегда».
«Да-а?» И еще одна медленная, медленная улыбка. «Ягами-кун, ты хотя бы помнишь, как мы впервые встретились?»
«На церемонии открытия в ТоДае». Лайт ухмыляется широко, криво, расчетливо. «Ты меня тогда совсем запутал». Он не задерживается с ответом ни на секунду, но, где-то на самых задворках сознания, зреет холодная уверенность, что L что-то знает, и не говорит. Что-то тихое, и страшное, и потенциально смертельное, а L не говорит ничего, потому что процентное взаимоотношение выгода/недостаток склоняется в сторону выгоды, и он живой, и умный и, может быть, даже ценный, и, может быть, даже больше, чем просто пешка, которую сбросят с доски за ненадобностью - когда проценты изменятся.
«Лжец», — говорит L, и Лайт снова вздыхает, наклоняясь немного вперед и осторожно прикасаясь к его плечу. Не дождавшись ни ‘да’, ни ‘нет’, он преодолевает оставшееся расстояние и, приподняв голову, зарывается носом в неожиданно мягкие волосы, осторожно, аккуратно, потому что L быстрый, и L сильный, и, если почти вплотную, то опасно ранимый.
«..Я еще ни с кем не был так близок», — заполняет он тишину своим неожиданным признанием. «Ни с одной девушкой. Ни с одним другом. Ни даже с Мисой, не смотря на все ее старания».
«Во всем виновато твое высокомерие», — тихо, совсем шепотом отвечает L, и Лайт обдает его шею своим горячим дыханием, и L вздрагивает, но не отстраняется. «Ты думаешь, что слишком хорош для всех остальных».
…а что, разве не так? «…просто мы, ты и я, гораздо интереснее этих самых остальных», — отвечает Лайт едва слышно, отклоняя голову назад, чтобы взглянуть на своего собеседника, но почти сразу же возвращая ее в прежнее положение, даже ближе, теснее. И он бесстыже смакует тепло, и близость, и отчетливую реальность момента, с головой окунаясь в такое нездоровое наслаждение. «В каком-то смысле, я почти благодарен Кире».
У него кружится голова, и правильные, холодные слова слагаются в какой-то бред, и, возможно, будь он стандартным подростком, то непременно бы покраснел.
Странный, совершенно несуразный человек, не то мальчик, не то мужчина, он даже не привлекателен, но внешность в нем — далеко не главное, и Лайт это знает лучше других, знает так же четко, как и свои пять пальцев, как и его маленькие эксцентричные привычки.
«И как тебе не стыдно, Лайт Ягами».
«Знаю, знаю», — согласно кивает он, чувствуя непонятное смущение. Сосуществование с L по степени морального комфорта можно приравнять к раздеванию до гола перед заинтересованным, но абсолютно беспристрастным зрителем, и Лайт все еще не решил, что чувствует по этому поводу, особенно сейчас, ночью, на кровати, вдвоем. И по его спине бегут растерянные мурашки, с той же скоростью, с какой эта последняя мысль бежит по ментальному ландшафту. «Но мы бы никогда не встретились, не попади я под подозрение».
«И поэтому ты злишься».
«Немного», — он пожимает плечами, аккуратно перебирая пальцами звенья цепи. «Но ведь это правда, так что, формально, причин злиться у меня нет».
«Это подает голос твое деформированное эго».
Его губы приподнимаются в невольной улыбке. «Просто ты мне нравишься. И я хочу, чтобы ты обращал на меня как можно больше внимания».
«Будь уверен, без моего внимания ты не останешься», — отвечает L, и в его голосе одновременно слышится и обещание и угроза, болезненно честно и очень страшно.
«Знай врага своего?» — спрашивает Лайт, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, запечатлевая себе в память каждый оттенок, каждую деталь этого момента: тихий гул монитора, неровное биение сердца, шум крови в ушах, приятное тепло внизу живота и восхитительную, животную ярость, потому что L нашел способ забраться к нему под кожу, снова, и пусть сейчас растянется на подольше, потому что потом наступит очередное бесцветное утро и опустошающая скука.
«Естественно», — кивает L, и легкое прикосновение ресниц по щеке — это почти поцелуй.
Ваа, со стёба над тетрадкой я просто прослезилась *вылезла из-под стола* такая-же реакция была, и именно потому что это стеб, причем жесткий
Nozomi* спасиб за позитив)) ага, у Лайта всё "planned", а Эль, как всегда, неутомим
*пинает ай-фолдер*
Если дашь ссылку, додзи пойдут в народ *в сообщество, точнее говоря*))
Ville Wonka новая глава есть, ты в курсе?
спасибо за пинок в нужную сторону!
В четвертой части в комментах тоже есть кое что интересное))