Mellonie ---> Редисыч
Название: Не уходи
Автор: Микуру
Бета: Sir~Lady
Персонажи: Лайт, L, Юури (если кто не помнит – сокурсница Лайта, с которой они однажды, будучи на свидании, попали в захваченный автобус).
Пейринг: ну, явного нет, только намеки.
Рейтинг: PG
Жанр: Romance, Angst
Состояние: закончен.
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат не мне.
Предупреждение: критика показала, что присутствует ООС Лайт.
читать дальше
Теплый весенний день. С высокого ярко-голубого необъятного небосвода ослепительно сияет жаркое солнце, ласково касаясь своими лучами головы каждого прохожего, освещая каждую травинку, тянущуюся из-под земли ввысь, к этому порой доброму, а порой невыносимо жгучему светилу, отбрасывая блики на водной глади паркового пруда, по которому сейчас плывут два лебедя. Как они красивы, эти два существа, и как красивы их натуры. Лебеди белы не только перьями, они светлы и душой, ведь это особые творения Бога, создания, живущие только для того, чтобы своим видом радовать посетителей этого парка, чтобы изгибая свою тонкую шею, вопросительно поглядывать на ребятню, столпившуюся у воды и с замиранием сердца рассматривающую этих прекрасных белоснежных птиц. Лебедь – идеальное существо, в котором внешнее великолепие – белоснежные перья, изящный изгиб тонкой шеи, маленькие черные глаза, достоинство и величие – не являются пустой яркой оберткой бездушного тела. Нет, она лишь дополняет самое главное – внутреннюю красоту и чистоту. Этот лебедь когда-нибудь состарится, будет меньше двигаться, меньше есть, и, в конце концов, он, отказавшись утром выходить из дощатого домика, предназначенного для ночевки, изогнет удобнее шею, прикроет голову крылом и забудется вечным сном. Но, уйдет он из этого мира так же, как и пришел – чистым и безгрешным, с душой, ни разу в жизни не запятнанной ничем позорным, ничем низким и подлым. Лебедь – идеальное существо. Чего, к сожалению, совсем нельзя сказать о тех, кто этих двух парковых птиц и держит здесь, кто за ними ухаживает, и кто приходит сюда отдохнуть, глядя на воплощение чистоты и безгрешности – о людях. Люди совсем не такие. Природа дала человеку разум, но дала ли она при этом еще и ум? Или, дав человеку лишь часть того, что необходимо знать, она забыла дать ему самое важное – любовь к подобным себе? Как горько видеть то, что люди становятся все алчнее, все беспощаднее, все ниже и грязнее морально. Когда яблоко падает с ветки и, лежа на земле, начинает гнить, оно вскоре разлагается полностью и перестает быть яблоком. Так и этот мир, подобно плоду, лежащему на земле, все разлагается и разлагается. Он вконец прогнил, и близок день, когда блестящая некогда кожура, перестав держать форму полусгнившего, полусъеденного червями яблока, опадет на землю, и, перестав сопротивляться процессам разложения, позволит дождю, граду и снегу похоронить себя.
Но есть нечто, что еще может спасти этот мир, некая рука, что поднимет с земли упавшее яблоко, и не позволит ему сгнить. Это я. Это я, Бог нового мира, Бог по имени Кира, который вырежет острым скальпелем червоточины, появившиеся на светлой мякоти, и не позволит наглым червям съесть этот маленький мир изнутри.
Этот маленький мир. Слишком маленький для такого количества людей. И, если подумать, не лучше ли освободить его сейчас для прекрасных лебедей, избавив от презренных червей, поедающих его изнутри?
В последнее время слишком много мыслей, слишком много, и к тому же, зачем? Все было обдумано месяцы назад, решение принято, и дело начато, обратной дороги нет, и уже не будет. Может, я просто… делаю что-то не так и теперь ищу себе оправдания? Нет, невозможно, каждый мой шаг обдуман, действия точны и без всяких сомнений, правильны. Я просто не могу, не имею права сейчас поступать по-другому.
- Лааайтик! – слышится протяжный крик, и кто-то запрыгивает мне на спину, закинув руки на плечи и обняв меня за шею. Обняв, а точнее, слегка придушив.
- Миса! – вырывается полувскрик - полувыдох, и я, встряхнувшись, пытаюсь сбросить со своей спины наглую девчонку. Как хочется порой схватить ее за шею, прижать к стене и выкрикнуть в лицо все, что думаю по поводу ее поведения, хорошенько встряхнуть, так, чтобы эти белокурые хвостики растрепались, а в красных глазах, купленных за непомерную цену у шинигами, отразились уважение и в какой-то мере, страх. Страх перед настоящим, главным Кирой, страх перед Богом этого мира. Но я понимаю, что тогда девчонка оставит меня, уйдет, или, чего доброго, встанет на сторону полиции и L, решив сдать меня. Да, моя дорогая девушка-дурочка Миса-тян это может. Потому что она глупа как пробка. Но она мне нужна, а точнее, мне нужны ее глаза, глаза шинигами, и поэтому я вынужден терпеть ее раздражающее присутствие.
-Лайт, пойдем сегодня вечером в ресторан! – восторженно верещит Амане. Она наконец-то слезла с моей спины, и теперь я могу выпрямиться и свободно вздохнуть.
- Сегодня я не могу, Миса. Я иду домой, – произношу я твердо и ускоряю шаг. Похоже, она не успевает за мной и изо всех сил старается не отставать, из-за чего периодически срывается на бег, но мне все равно. Я довожу ее до перекрестка и собираюсь уйти, но она не хочет отпускать меня, цепляется за руку, за одежду. Глупая влюбленная девочка, она никак не может понять, что мне она совершенно безразлична. Но я должен быть ласковей, все-таки я в ней нуждаюсь. Мысленно глубоко вздохнув, я кладу руки на плечи Амане и, подтянув к себе, касаюсь ее маленьких алых губ и нежно целую. Я чувствую, как дрожат ее худенькие плечи, чувствую ласковое прикосновение руки к моей щеке, ощущаю, как бьется сердце этой наивной девочки, прижавшейся к моей груди. Она, должно быть, счастлива, а я чувствую досаду, ведь сейчас я лишь теряю драгоценное время, которого в последние дни так не хватает. Отстранив Мису от себя, я заглядываю в ее огромные голубые глаза, обрамленные полукругом длинных пушистых ресниц. Она слегка покраснела, и на лице ее появилась легкая счастливая улыбка.
- Лайт – едва слышно выдыхает она и прижимается к моей груди.
- Миса, хватит, мне уже пора идти. – Я отстраняюсь от Амане и, развернувшись, ухожу, не оборачиваясь. Наверняка, она сейчас смотрит мне в спину, и будет смотреть, пока я не скроюсь из виду.
Пятнадцать минут ходьбы, и я оказываюсь у подножия огромного отеля, где на двадцать восьмом этаже в номере меня ждут отец, Мацуда, Айзава, Моги и Рюузаки. В последнее время они почти не работают, а только сидят в штаб квартире, без конца обсуждая дело Киры. Глупцы. Что может сделать жалкая кучка из пятерых человек против настоящего Бога?
Я вхожу в номер, и моим глазам предстает необыкновенно идиллическая картина – вся компания сидит за столом и мирно попивает чай. Отец читает какой-то документ, на лбу залегла глубокая складка, что говорит о том, что он сейчас крайне сосредоточен и информация, поступающая с листа, явно не приятная. Айзава хмуро смотрит в свою чашку кофе, сцепив пальцы в замок, Моги прикрыл глаза и тихо дремлет. Со стороны кажется, что он наслаждается ароматным напитком, но на самом деле он просто очень устал – сказываются постоянные перегрузки: большой объем работы, отсутствие свободного времени, нехватка сна. А вот глядя на Мацуду, такого не скажешь – всегда бодрый, полный сил и энергии, постоянно готовый к любым действиям, он, кажется, словно и не нуждается в отдыхе. Рюузаки мерно помешивает ложечкой в чашке, постоянно подкладывая кусочки рафинада. Я подхожу и усаживаюсь на единственное свободное место за этим столом. Передо мной стоит чашка чая, но я не хочу пить. Я окидываю взглядом стол: он заставлен вазочками, полными сладостей – шоколадом, пирожными, эклерами, однако, похоже, все это ест только он – Рюузаки. Вот он медленно пододвигает к себе тарелку с клубникой, покрытой взбитыми сливками и посыпанной сверху шоколадом – его любимый десерт – и начинает не спеша есть. Аккуратно насаживает ягоду на вилку и медленно, очень медленно подносит ко рту. Одно мгновение он словно размышляет, а потом приоткрывает рот и, обхватив своими бледными тонкими губами ягодку, вынимает из нее вилку и тянется за следующей. И так целую вечность.
Я отвожу взгляд от губ Рюузаки и, игнорируя свой чай, обвожу взглядом компанию. Внезапно я понимаю, что что-то не так. Почему все молча наслаждаются трапезой, почему никто не обсуждает дело Киры, почему L не бросает, как обычно, ежеминутных взглядов на постоянно включенный монитор?
- Рюузаки… - осторожно спрашиваю я, - что случилось?
- Видишь ли, Ягами-кун, мы в некотором замешательстве. Дело в том, что… - он медленно поворачивает голову и пристально смотрит в мои глаза, - кажется, мы нашли потенциального Киру.
Шок. Неужели? Перехватывает дыхание, глаза стекленеют и сердце, замерев на секунду, начинает биться все сильнее.
Нет, неужели он догадался, что… Миса - второй Кира? Но как? Как он понял?
- Нашли… Киру?
Спокойствие. Показывать удивление, но не дать заподозрить меня ни в чем.
- Да, Лайто-кун. И под подозрение попадает человек, который был в Аояме двадцать второго числа, в клубе «Note Blue». И, что еще более важно, - он ниже наклоняет голову, глядя на меня исподлобья – этот человек был пассажиром автобуса, следующего в «Spaceland», захваченного злоумышленником.
Черт. Я понял, кого ты имеешь в виду, Рюузаки, но в этот раз ты жестоко ошибся. Девушка, которую я тогда приглашал на свидание, Юури-тян, на которую ты так явно намекаешь, не имеет никакого отношения к Кире.
L встает и, дотянувшись рукой до ноутбука, поворачивает его экраном ко всем, и нажимает на клавишу. На мониторе появляется изображение комнаты, без сомнения, той, вход в которую расположен в соседнем коридоре. На диване лежит девушка, поджав колени к груди и подложив одну руку под голову, как маленький котенок. Да, конечно же, это она – Юури-тян, с которой мы были на свидании в тот день, в захваченном автобусе. Спит. Спит глубоким безмятежным сном светлого человека, чья душа чиста, кто ни разу в жизни не совершил ничего противозаконного и аморального. Юури – это прекрасный лебедь, который, без сомнения, будет допущен в новый мир. Она достойна его, и мир достоин ее, она – одна из тех, на ком он будет построен, и та, кого этот мир примет с распростертыми объятиями.
- Рюузаки, – спрашиваю я, - ты назвал ее Кирой только из-за совпадения мест? Тебе не кажется, что этого явно недостаточно для такого серьезного обвинения?
- Пока ее никто ни в чем не обвинял. Сихо-сан была привлечена к делу как свидетель, но, сам понимаешь, Ягами-кун, - Рюузаки резко поворачивается ко мне, устремив взгляд прямо в центры моих зрачков, - в сложившейся ситуации она – второй после тебя подозреваемый по делу Киры.
- Какова вероятность того, что Юури-тян – Кира, Рюузаки?
- Не больше трех процентов. Но, учитывая то, что других подозреваемых нет, мы будем наблюдать и за ней тоже. А, так как основания для задержания у нас отсутствуют, придется делать это незаконно.
- Что ты имеешь в виду, Рюузаки?
- Что мы продолжим наблюдение за Сихо-сан, не выпуская ее отсюда.
Отличное решение, L. Юури-тян не Кира, и обо мне она ничего не знает, так что, сколько бы ты за ней не наблюдал, ты не получишь ничего – ни доказательства ее вины, ни доказательств того, что Кира – я.
Похоже, сегодня в штаб-квартире мне уже нечего делать. Все сейчас озабочены только наблюдением за Юури, а значит, мое присутствие здесь совсем не обязательно – безрезультатно сидеть перед монитором L может и в одиночестве.
Пора уходить.
***
Весна – это замечательное время года, когда в каждом человеке пробуждаются некие новые чувства, когда грудь сковывает непонятной сладкой истомой, когда ночи наполнены запахом любви, а каждый человек словно кажется притягательнее. Когда розовые лепестки сакуры, усеивающие улицы и наполняющие воздух своим особым тонким, едва уловимым ароматом, покрывают каждый сантиметр асфальта, немного теплого от прикосновений нежных лучей ласкового солнца. Весна… сколько глубокого смысла скрыто в этом коротком, но звучном слове.
Я иду по аллее университетского парка, вдыхая полной грудью сладкий теплый воздух. Всюду, куда ни посмотри, прогуливаются влюбленные парочки. Похоже, этот волнующий запах сакуры и теплое весеннее солнце одинаково действуют на всех, заставляя любое, даже самое черствое сердце биться быстрее и пробуждая желание любви. Я оглядываюсь по сторонам. Довольно далеко от меня очередные юноша с девушкой поднимаются со скамейки и, развернувшись, уходят по направлению к входу в здание университета. Однако что-то во внешности парня кажется мне знакомым. Сутулая спина, чуть согнутые в коленях ноги… черные растрепанные волосы. Рюузаки?! А та девушка рядом с ним,…неужели Юури-тян?!
Я срываюсь на бег и, догнав их, хватаю L за руку.
- Что вы здесь делаете вместе? Рюузаки, как понимать то, что ты прогуливаешься с подозреваемой, за которой должен наблюдать?
- Успокойся, Ягами-кун, все в порядке. Я решил, что если Сихо-сан внезапно перестанет посещать университет, это будет, по меньшей мере, странно. А если я буду сопровождать ее повсюду, это не вызовет никаких подозрений. Для окружающих мы - всего лишь приятели. А то, что мы в одной группе, только облегчает дело.
Да, идея очень хорошая, но… почему то мне это все равно не нравится.
Мы заходим в здание и здесь расходимся в разные стороны - Рюузаки и Юури в одной группе, я же в другой, и нам нужно в разные аудитории. Вот Юури машет мне на прощание рукой и, догнав L, отворачивается и уходит вслед за ним. Я провожаю их взглядом. Похоже, они о чем-то разговаривают – Рюузаки периодически поворачивает голову в сторону Юури, она смеется. О чем они могут говорить? Они ведь настолько разные, да и к тому же… она ведь подозреваемая по делу, и прекрасно это знает, как знает и то, что он должен отслеживать каждый ее шаг. А сам L как может так спокойно и расслабленно вести себя с потенциальной Кирой? Мне кажется, он слишком рассеян сегодня.
Рюузаки? Что с тобой?
***
Эта неделя тянулась необыкновенно долго. Погода менялась каждый день, и нельзя было заранее предугадать ее поведение. В один день сияло солнце, и все задыхались от жары, на другой же день лил проливной дождь; уже вечером он сменялся ясным небом, но неожиданно поднимался невероятно сильный ветер, чуть ли не ломающий ветви деревьев. А наутро снова светило солнце. Как же эта непредсказуемость погоды портила жизнь мне и всем людям! Всем, кроме двоих…
Я часто видел их вдвоем, когда как обычно ходил в парк прогуляться. Они или медленно шли по аллее, или сидели на скамейке возле пруда с лебедями, или просто стояли и разговаривали. Порой я замечал их лица в стекле знакомых кафе, иногда взгляд выхватывал на мгновение из толпы вечно растрепанные антрацитовые волосы Рюузаки, как-то я видел их, пережидающих ливень под навесом летнего кафе. А вечерами L, приходя в штаб, усаживался в свое любимое кресло и начинал невозмутимо поглощать сладости. А в ответ на мои вопросы, зачем они с подозреваемой в очередной раз были в кино или в парке аттракционов, спокойно отвечал: «Сихо-сан так пожелала. Ей не было предъявлено обвинение, поэтому она имеет право проводить время как хочет, а уже я должен сопровождать ее, так как я наблюдаю за ней сейчас».
Почему то это очень нервирует меня. Даже не просто нервирует, а жутко раздражает, бесит, выводит, злит! Я стискиваю зубы и сжимаю пальцы в кулак чтобы не дать воли своим эмоциям, готовым бурным потоком вырваться наружу! Я больше не могу находиться в одной комнате с Рюузаки, не могу выносить этого пронзительного взгляда его огромных, как два глубоких озера, черных глаз, не могу смотреть в это бледное умное лицо, обрамленное легкими прядями мягких черных волос. Иногда мне даже хочется укусить его, ударить, сделать что угодно, чтобы только вывести из вечного состояния полного равновесия. И порой я, не в силах сдержать злость, рвущуюся наружу, делаю два неверных шага вперед, по направлению к L, сидящему ко мне спиной, а потому не замечающему яростного блеска в моих глазах. Я сжимаю пальцы в кулак и отвожу руку в сторону, готовясь замахнуться, но внезапно взгляд падает на его шею, наполовину прикрытую растрепанными волосами, глаза невольно отмечают все мельчайшие детали – мелкие родинки на белой и гладкой, как у девушки, коже, и тонкие прожилки вен. И тут же куда-то пропадает вся ярость, и уже не хочется причинять ему боль, наоборот, появляется желание, тяга провести пальцами по этой белоснежной тонкой коже, погладить, а потом запустить руки в его волосы и, зарывшись в них лицом, замереть навек, оставшись наедине лишь с ним, лишь с его теплом. Но мне нельзя давать волю своим чувствам, и остается только молчать и злиться, сдерживая бурю эмоций.
Как странно…
Я встряхиваю головой, отгоняя неприятные мысли и ускоряю шаг. Сегодня снова дождь, даже не просто дождь, а жуткий ливень. Уже не замечаешь отдельных капель, уже кажется, что из темных тяжелых туч льются могучим потоком холодные струи, по-видимому, собирающиеся пробить асфальт подобно ледяным стрелам. Моя одежда давно промокла, не спасает даже зонт, прикрывшись которым, я пытаюсь хоть как то спастись от этого водопада, извергающегося с небес. Казалось бы, я сейчас должен сидеть дома с чашкой горячего чая и методично записывать имена преступников в тетрадь, но я почему то делаю шаг за шагом, ступая по мокрой парковой дорожке. Я сам не знаю, зачем я сейчас здесь, чего я хочу найти, к чему стремлюсь. Это совершенно абсурдно, но развернуться и уйти сейчас кажется невозможным. Вот впереди из-за плотной завесы возникают очертания знакомого старого дерева, излюбленного многими поколениями токийских влюбленных парочек, знакомого всем, кому хоть раз в жизни приходилось искать укрытие от дождя, пролившегося на город в самый неподходящий момент, и обязательно находивших его под кроной этого самого дерева. Я помню, если коснуться его теплого ствола ладонями и прижаться к нему щекой, то можно услышать едва уловимый гул соков, бегущих под корой. Я ускоряю шаг, стремясь поскорее очутиться под сенью этого доброго старика, и, когда до него остаются считанные шаги, срываюсь на бег. И вот я стою под толстыми ветвями, покрытыми широкими листьями, и потому не пропускающими сквозь них ни капли, прислонившись спиной к покрытому грубой корой широкому стволу. А ливень, похоже, все усиливается. Надеюсь, он не собирается затягиваться, не могу же я стоять под этим деревом вечно! Я выглядываю из-под кроны и, обратив лицо к небу, рассматриваю тяжелые черные тучи, плотным одеялом покрывающие все небо. Нигде нет ни проблеска лучика, не видно ни клочка чистого неба. Где-то вдалеке периодически появляются вспышки и из туч на мгновение вырастают тонкие белые нити молний. Конечно, опасно вот так прятаться под деревом в грозу, но она очень далеко, и, судя по направлению ветра, пройдет мимо, ни разу не прогремев над нашим районом, а значит, я могу и дальше стоять здесь, не опасаясь за свою жизнь. Хотя перспектива провести еще пару-тройку драгоценных часов своей жизни, укрываясь под деревом, не особо радует. Но иногда даже боги вынуждены смириться с происходящим и покориться обстоятельствам, так что, все, что я сейчас могу делать – это молча и терпеливо ждать. А ждать я умею.
- Пошли быстрее, совсем чуть-чуть осталось – доносится до меня чей-то тоненький, скорее всего принадлежащий девушке, голосок, и топот ног.
Еще двое потерявшихся в дождь.
- И здесь мы можем переждать? Ты уверена? – слышится голос ее собеседника. Голос более низкий, принадлежащий парню.
- Конечно, уверена! Неужели ты не знаешь про этот дуб? Он известен абсолютно всем жителям в округе, ведь каждый хотя бы раз в жизни пережидал дождь под его кроной!
- Я не пережидал, – роняет парень, и замолкает. Некоторое время не слышно больше ни слова, зато следующая фраза, произнесенная девушкой, звучит совсем близко, вследствие чего становится понятно, что парочка успешно добралась до укрытия и сейчас находится с противоположной стороны. Не буду выдавать своего присутствия, благо толщина ствола позволяет мне оставаться в тени, не показываясь - пусть эти двое думают, что находятся здесь наедине.
Проходит несколько минут.
- Я люблю дождь… - тихо произносит девушка, - иногда я специально выхожу в ливень из дома и брожу по улицам в одиночестве.
- И ты неспешно шагаешь по самой широкой улице района, а потом заходишь в магазин немного согреться, потому что твоя одежда промокла до нитки, и, вытерев лицо платком, рассматриваешь яркие коробки дисков или книги, или бижутерию – все равно, что, лишь бы занять чем-нибудь свое сознание. А потом ты снова выходишь на улицу и идешь по направлению к дому, с удовольствием подставляя лицо под прохладные струи... Я тоже люблю дождь, и так же, как ты, иногда выхожу гулять в ливень.
Несколько минут молчания.
- Что с тобой? Почему ты дрожишь? Замерзла?
- Угу…
- А так?
- Теплее. Спасибо…
Еще одна стандартная парочка. Нетрудно догадаться, что сейчас происходит по ту сторону дерева. Парень прижимает девушку к груди, благодаря небеса, за то, что представился такой случай, а та льнет к нему, ища малых крох тепла. Сейчас она поднимет голову и поцелует его в щеку, но он мигом исправит ситуацию. А потом они будут долго стоять, обнявшись, и когда потемнеет, они отправятся домой, держась за руки. Как и тысячи прочих стандартных токийских парочек.
- Спасибо, Рюуга-кун. Но, может, все-таки пойдем домой, несмотря на дождь? Очень не хочется застрять тут до самого вечера.
Она сказала «Рюуга-кун?» Подозрительно. Много ли в нашем городе людей с таким именем?
- Я бы предпочел провести некоторое время здесь. Вероятность, что дождь скоро закончится, очень велика. Юури, куда ты так спешишь?
Дыхание перехватывает от неожиданности. Юури и Рюуга?! Значит, сейчас, с той стороны ствола, стоят в обнимку Рюузаки и моя старая знакомая?
Из глубины души медленно поднимается злоба, затапливая все уголки моего сознания. Как он смеет? Рюузаки, как ты смеешь развлекаться с девчонкой, которая к тому же находится под наблюдением?
Я делаю несколько нетвердых шагов, обходя дерево. Конечно, я был прав! Необыкновенно очаровательная картина – L обнимает Юури за талию, нежно прижимая к себе; ладони той лежат на его груди. Мило до тошноты.
О, неужели они соизволили обратить на меня внимание? Не стоит господа, занимайтесь своими амурными делами, я сейчас уйду и оставлю вас наедине. Сделайте вид, будто меня и не было. Я уйду, но прежде…
Шаг вперед на дрожащих ногах. Губы, искривленные в ехидной ухмылке. Поднятая в замахе рука. И звонкий удар.
Не думал я, что мое первое прикосновение к лицу Рюузаки будет именно таким – сильным ударом, обжигающей кожу пощечиной. Но иного он не заслуживает.
Развернувшись, я ухожу от них, туда, под тяжелые струи ледяного ливня, надеясь, что он не заметил одного – прозрачных капель на моих щеках, которые теперь можно запросто принять за капли дождя.
Заворачиваю в какой-то узкий переулок и ускоряю шаг. После того, как я отвесил пощечину Рюузаки, гнев, кипящий в моей душе, ничуть не утих - теперь я всеми фибрами души ненавижу эту девчонку, эту наглую тварь, очаровавшую L. Не могу поверить, что когда-то я сам приглашал ее на свидание. Тогда я выбрал ее потому, что она была единственной из девушек, с кем у меня сложились исключительно приятельские отношения, и кто не мог воспринять наше свидание как мои ухаживания. У нас даже было некоторое подобие дружбы – мы сидели рядом, нам было интересно разговаривать друг с другом, у нас были некоторые общие интересы. Но теперь она ненавистна мне – мерзкая змея, тайком укравшая сердце Рюузаки, и наверняка втайне ехидно посмеивающаяся надо мной.
Я убью ее, я убью ее! Она не имеет права жить!
Четыре простых движения, и из часов выдвигается скрытая планка, где хранится маленький обрывок листа из Тетради Смерти. Осталось только вписать имя…
Лихорадочно роюсь в кармане, отыскивая огрызок карандаша, и, найдя, вписываю в строку имя. Теперь осталось вписать фамилию, что сделать несложно.
Ты и не знаешь, что тебе осталось жить меньше минуты. Но радуйся, тебе оказана великая честь - умереть в объятиях моего L. Ставлю кончик карандаша на бумагу и записываю первое кандзи фамилии. Невольно вырывается негромкий смех – радость от осознания своего могущества и всесилия и беспомощности потенциальной жертвы.
Внезапно на мое плечо ложится рука, и негромкий голос произносит:
- Ягами-кун. Я рад, что ты не успел далеко уйти.
Черт… ты не вовремя, L. Одним движением пальца задвигаю планку с обрывком обратно в часы и, сжав карандаш в кулаке, поворачиваюсь к детективу лицом.
- Рюузаки? Зачем ты здесь? Разве ты не знаешь, что невежливо оставлять девушку на улице в одиночестве?
- Я знаю, Ягами-кун, но сейчас намного важнее разобраться в ситуации. Я, конечно, понимаю твои чувства…
Понимаешь? Да ни черта ты не понимаешь!
- … я на свидании с девушкой, которая нравится тебе…
О чем это ты, L?
- … некогда ты пытался встречаться с ней, но в настоящий момент она равнодушна к тебе, отправляясь на встречу со мной. Я понимаю, тебя это раздражает, но пойми и ты – человек не собственность, он имеет право на принятие своего решения…
Ты что, всерьез решил, что она мне нравится?
- … так что прошу – прекращай злиться. Ни я, ни ты не можем давить на человека, так что предоставим Юури право выбора. Ты или я – пусть она решит сама.
Окончив свою тираду, L разворачивается и уходит – он все сказал, ему больше нет смысла оставаться со мной, да и к тому же его ждет девушка.
Но почему мне не хочется отпускать тебя? Наверное, потому что впервые на неделе мы находимся наедине, без раздражающего присутствия посторонних. Но ведь ты не смог бы, да и не захотел бы остаться. Но почему именно сейчас, когда я должен так много сказать, ты покидаешь меня? Почему судьба играет нами как фарфоровыми куклами? Единственный шанс, возможно, последний, и тот я не могу использовать.
Невольно вытягиваю вперед руку, словно в стремлении задержать, перебираю пальцами пустоту. А ты идешь – все дальше и дальше, словно натягивая некую струну, связывающую нас ранее, и каждый твой шаг отзывается болью в моем сердце. Болью от осознания того, что уже никогда не будем близки. Понимаю, что надо бежать, догнать, остановить, не упустить, но ноги словно приросли к земле, и, когда с большим трудом делаю шаг вперед, подламываются, и я бессильно опускаюсь вниз, прямо коленями на мокрый грязный асфальт. Из горла вырывается вопль, полный тоски и боли.
- Эль! Рюузаки! Постой!
Ты обернулся и безмолвно смотришь на меня своими бесстрастными глазами. Ждешь, когда я что-нибудь скажу?
Четыре секунды обоюдного молчания кажутся вечностью.
- Что, Лайто-кун?
- Рюузаки, глупый, ты так ничего и не понял.
Не уходи, останься…
Автор: Микуру
Бета: Sir~Lady
Персонажи: Лайт, L, Юури (если кто не помнит – сокурсница Лайта, с которой они однажды, будучи на свидании, попали в захваченный автобус).
Пейринг: ну, явного нет, только намеки.
Рейтинг: PG
Жанр: Romance, Angst
Состояние: закончен.
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат не мне.
Предупреждение: критика показала, что присутствует ООС Лайт.
читать дальше
- Если бы у L была девушка...
- L и девушка?! О_о Какая пошлость!
(с) nyash.org
- L и девушка?! О_о Какая пошлость!
(с) nyash.org
Теплый весенний день. С высокого ярко-голубого необъятного небосвода ослепительно сияет жаркое солнце, ласково касаясь своими лучами головы каждого прохожего, освещая каждую травинку, тянущуюся из-под земли ввысь, к этому порой доброму, а порой невыносимо жгучему светилу, отбрасывая блики на водной глади паркового пруда, по которому сейчас плывут два лебедя. Как они красивы, эти два существа, и как красивы их натуры. Лебеди белы не только перьями, они светлы и душой, ведь это особые творения Бога, создания, живущие только для того, чтобы своим видом радовать посетителей этого парка, чтобы изгибая свою тонкую шею, вопросительно поглядывать на ребятню, столпившуюся у воды и с замиранием сердца рассматривающую этих прекрасных белоснежных птиц. Лебедь – идеальное существо, в котором внешнее великолепие – белоснежные перья, изящный изгиб тонкой шеи, маленькие черные глаза, достоинство и величие – не являются пустой яркой оберткой бездушного тела. Нет, она лишь дополняет самое главное – внутреннюю красоту и чистоту. Этот лебедь когда-нибудь состарится, будет меньше двигаться, меньше есть, и, в конце концов, он, отказавшись утром выходить из дощатого домика, предназначенного для ночевки, изогнет удобнее шею, прикроет голову крылом и забудется вечным сном. Но, уйдет он из этого мира так же, как и пришел – чистым и безгрешным, с душой, ни разу в жизни не запятнанной ничем позорным, ничем низким и подлым. Лебедь – идеальное существо. Чего, к сожалению, совсем нельзя сказать о тех, кто этих двух парковых птиц и держит здесь, кто за ними ухаживает, и кто приходит сюда отдохнуть, глядя на воплощение чистоты и безгрешности – о людях. Люди совсем не такие. Природа дала человеку разум, но дала ли она при этом еще и ум? Или, дав человеку лишь часть того, что необходимо знать, она забыла дать ему самое важное – любовь к подобным себе? Как горько видеть то, что люди становятся все алчнее, все беспощаднее, все ниже и грязнее морально. Когда яблоко падает с ветки и, лежа на земле, начинает гнить, оно вскоре разлагается полностью и перестает быть яблоком. Так и этот мир, подобно плоду, лежащему на земле, все разлагается и разлагается. Он вконец прогнил, и близок день, когда блестящая некогда кожура, перестав держать форму полусгнившего, полусъеденного червями яблока, опадет на землю, и, перестав сопротивляться процессам разложения, позволит дождю, граду и снегу похоронить себя.
Но есть нечто, что еще может спасти этот мир, некая рука, что поднимет с земли упавшее яблоко, и не позволит ему сгнить. Это я. Это я, Бог нового мира, Бог по имени Кира, который вырежет острым скальпелем червоточины, появившиеся на светлой мякоти, и не позволит наглым червям съесть этот маленький мир изнутри.
Этот маленький мир. Слишком маленький для такого количества людей. И, если подумать, не лучше ли освободить его сейчас для прекрасных лебедей, избавив от презренных червей, поедающих его изнутри?
В последнее время слишком много мыслей, слишком много, и к тому же, зачем? Все было обдумано месяцы назад, решение принято, и дело начато, обратной дороги нет, и уже не будет. Может, я просто… делаю что-то не так и теперь ищу себе оправдания? Нет, невозможно, каждый мой шаг обдуман, действия точны и без всяких сомнений, правильны. Я просто не могу, не имею права сейчас поступать по-другому.
- Лааайтик! – слышится протяжный крик, и кто-то запрыгивает мне на спину, закинув руки на плечи и обняв меня за шею. Обняв, а точнее, слегка придушив.
- Миса! – вырывается полувскрик - полувыдох, и я, встряхнувшись, пытаюсь сбросить со своей спины наглую девчонку. Как хочется порой схватить ее за шею, прижать к стене и выкрикнуть в лицо все, что думаю по поводу ее поведения, хорошенько встряхнуть, так, чтобы эти белокурые хвостики растрепались, а в красных глазах, купленных за непомерную цену у шинигами, отразились уважение и в какой-то мере, страх. Страх перед настоящим, главным Кирой, страх перед Богом этого мира. Но я понимаю, что тогда девчонка оставит меня, уйдет, или, чего доброго, встанет на сторону полиции и L, решив сдать меня. Да, моя дорогая девушка-дурочка Миса-тян это может. Потому что она глупа как пробка. Но она мне нужна, а точнее, мне нужны ее глаза, глаза шинигами, и поэтому я вынужден терпеть ее раздражающее присутствие.
-Лайт, пойдем сегодня вечером в ресторан! – восторженно верещит Амане. Она наконец-то слезла с моей спины, и теперь я могу выпрямиться и свободно вздохнуть.
- Сегодня я не могу, Миса. Я иду домой, – произношу я твердо и ускоряю шаг. Похоже, она не успевает за мной и изо всех сил старается не отставать, из-за чего периодически срывается на бег, но мне все равно. Я довожу ее до перекрестка и собираюсь уйти, но она не хочет отпускать меня, цепляется за руку, за одежду. Глупая влюбленная девочка, она никак не может понять, что мне она совершенно безразлична. Но я должен быть ласковей, все-таки я в ней нуждаюсь. Мысленно глубоко вздохнув, я кладу руки на плечи Амане и, подтянув к себе, касаюсь ее маленьких алых губ и нежно целую. Я чувствую, как дрожат ее худенькие плечи, чувствую ласковое прикосновение руки к моей щеке, ощущаю, как бьется сердце этой наивной девочки, прижавшейся к моей груди. Она, должно быть, счастлива, а я чувствую досаду, ведь сейчас я лишь теряю драгоценное время, которого в последние дни так не хватает. Отстранив Мису от себя, я заглядываю в ее огромные голубые глаза, обрамленные полукругом длинных пушистых ресниц. Она слегка покраснела, и на лице ее появилась легкая счастливая улыбка.
- Лайт – едва слышно выдыхает она и прижимается к моей груди.
- Миса, хватит, мне уже пора идти. – Я отстраняюсь от Амане и, развернувшись, ухожу, не оборачиваясь. Наверняка, она сейчас смотрит мне в спину, и будет смотреть, пока я не скроюсь из виду.
Пятнадцать минут ходьбы, и я оказываюсь у подножия огромного отеля, где на двадцать восьмом этаже в номере меня ждут отец, Мацуда, Айзава, Моги и Рюузаки. В последнее время они почти не работают, а только сидят в штаб квартире, без конца обсуждая дело Киры. Глупцы. Что может сделать жалкая кучка из пятерых человек против настоящего Бога?
Я вхожу в номер, и моим глазам предстает необыкновенно идиллическая картина – вся компания сидит за столом и мирно попивает чай. Отец читает какой-то документ, на лбу залегла глубокая складка, что говорит о том, что он сейчас крайне сосредоточен и информация, поступающая с листа, явно не приятная. Айзава хмуро смотрит в свою чашку кофе, сцепив пальцы в замок, Моги прикрыл глаза и тихо дремлет. Со стороны кажется, что он наслаждается ароматным напитком, но на самом деле он просто очень устал – сказываются постоянные перегрузки: большой объем работы, отсутствие свободного времени, нехватка сна. А вот глядя на Мацуду, такого не скажешь – всегда бодрый, полный сил и энергии, постоянно готовый к любым действиям, он, кажется, словно и не нуждается в отдыхе. Рюузаки мерно помешивает ложечкой в чашке, постоянно подкладывая кусочки рафинада. Я подхожу и усаживаюсь на единственное свободное место за этим столом. Передо мной стоит чашка чая, но я не хочу пить. Я окидываю взглядом стол: он заставлен вазочками, полными сладостей – шоколадом, пирожными, эклерами, однако, похоже, все это ест только он – Рюузаки. Вот он медленно пододвигает к себе тарелку с клубникой, покрытой взбитыми сливками и посыпанной сверху шоколадом – его любимый десерт – и начинает не спеша есть. Аккуратно насаживает ягоду на вилку и медленно, очень медленно подносит ко рту. Одно мгновение он словно размышляет, а потом приоткрывает рот и, обхватив своими бледными тонкими губами ягодку, вынимает из нее вилку и тянется за следующей. И так целую вечность.
Я отвожу взгляд от губ Рюузаки и, игнорируя свой чай, обвожу взглядом компанию. Внезапно я понимаю, что что-то не так. Почему все молча наслаждаются трапезой, почему никто не обсуждает дело Киры, почему L не бросает, как обычно, ежеминутных взглядов на постоянно включенный монитор?
- Рюузаки… - осторожно спрашиваю я, - что случилось?
- Видишь ли, Ягами-кун, мы в некотором замешательстве. Дело в том, что… - он медленно поворачивает голову и пристально смотрит в мои глаза, - кажется, мы нашли потенциального Киру.
Шок. Неужели? Перехватывает дыхание, глаза стекленеют и сердце, замерев на секунду, начинает биться все сильнее.
Нет, неужели он догадался, что… Миса - второй Кира? Но как? Как он понял?
- Нашли… Киру?
Спокойствие. Показывать удивление, но не дать заподозрить меня ни в чем.
- Да, Лайто-кун. И под подозрение попадает человек, который был в Аояме двадцать второго числа, в клубе «Note Blue». И, что еще более важно, - он ниже наклоняет голову, глядя на меня исподлобья – этот человек был пассажиром автобуса, следующего в «Spaceland», захваченного злоумышленником.
Черт. Я понял, кого ты имеешь в виду, Рюузаки, но в этот раз ты жестоко ошибся. Девушка, которую я тогда приглашал на свидание, Юури-тян, на которую ты так явно намекаешь, не имеет никакого отношения к Кире.
L встает и, дотянувшись рукой до ноутбука, поворачивает его экраном ко всем, и нажимает на клавишу. На мониторе появляется изображение комнаты, без сомнения, той, вход в которую расположен в соседнем коридоре. На диване лежит девушка, поджав колени к груди и подложив одну руку под голову, как маленький котенок. Да, конечно же, это она – Юури-тян, с которой мы были на свидании в тот день, в захваченном автобусе. Спит. Спит глубоким безмятежным сном светлого человека, чья душа чиста, кто ни разу в жизни не совершил ничего противозаконного и аморального. Юури – это прекрасный лебедь, который, без сомнения, будет допущен в новый мир. Она достойна его, и мир достоин ее, она – одна из тех, на ком он будет построен, и та, кого этот мир примет с распростертыми объятиями.
- Рюузаки, – спрашиваю я, - ты назвал ее Кирой только из-за совпадения мест? Тебе не кажется, что этого явно недостаточно для такого серьезного обвинения?
- Пока ее никто ни в чем не обвинял. Сихо-сан была привлечена к делу как свидетель, но, сам понимаешь, Ягами-кун, - Рюузаки резко поворачивается ко мне, устремив взгляд прямо в центры моих зрачков, - в сложившейся ситуации она – второй после тебя подозреваемый по делу Киры.
- Какова вероятность того, что Юури-тян – Кира, Рюузаки?
- Не больше трех процентов. Но, учитывая то, что других подозреваемых нет, мы будем наблюдать и за ней тоже. А, так как основания для задержания у нас отсутствуют, придется делать это незаконно.
- Что ты имеешь в виду, Рюузаки?
- Что мы продолжим наблюдение за Сихо-сан, не выпуская ее отсюда.
Отличное решение, L. Юури-тян не Кира, и обо мне она ничего не знает, так что, сколько бы ты за ней не наблюдал, ты не получишь ничего – ни доказательства ее вины, ни доказательств того, что Кира – я.
Похоже, сегодня в штаб-квартире мне уже нечего делать. Все сейчас озабочены только наблюдением за Юури, а значит, мое присутствие здесь совсем не обязательно – безрезультатно сидеть перед монитором L может и в одиночестве.
Пора уходить.
***
Весна – это замечательное время года, когда в каждом человеке пробуждаются некие новые чувства, когда грудь сковывает непонятной сладкой истомой, когда ночи наполнены запахом любви, а каждый человек словно кажется притягательнее. Когда розовые лепестки сакуры, усеивающие улицы и наполняющие воздух своим особым тонким, едва уловимым ароматом, покрывают каждый сантиметр асфальта, немного теплого от прикосновений нежных лучей ласкового солнца. Весна… сколько глубокого смысла скрыто в этом коротком, но звучном слове.
Я иду по аллее университетского парка, вдыхая полной грудью сладкий теплый воздух. Всюду, куда ни посмотри, прогуливаются влюбленные парочки. Похоже, этот волнующий запах сакуры и теплое весеннее солнце одинаково действуют на всех, заставляя любое, даже самое черствое сердце биться быстрее и пробуждая желание любви. Я оглядываюсь по сторонам. Довольно далеко от меня очередные юноша с девушкой поднимаются со скамейки и, развернувшись, уходят по направлению к входу в здание университета. Однако что-то во внешности парня кажется мне знакомым. Сутулая спина, чуть согнутые в коленях ноги… черные растрепанные волосы. Рюузаки?! А та девушка рядом с ним,…неужели Юури-тян?!
Я срываюсь на бег и, догнав их, хватаю L за руку.
- Что вы здесь делаете вместе? Рюузаки, как понимать то, что ты прогуливаешься с подозреваемой, за которой должен наблюдать?
- Успокойся, Ягами-кун, все в порядке. Я решил, что если Сихо-сан внезапно перестанет посещать университет, это будет, по меньшей мере, странно. А если я буду сопровождать ее повсюду, это не вызовет никаких подозрений. Для окружающих мы - всего лишь приятели. А то, что мы в одной группе, только облегчает дело.
Да, идея очень хорошая, но… почему то мне это все равно не нравится.
Мы заходим в здание и здесь расходимся в разные стороны - Рюузаки и Юури в одной группе, я же в другой, и нам нужно в разные аудитории. Вот Юури машет мне на прощание рукой и, догнав L, отворачивается и уходит вслед за ним. Я провожаю их взглядом. Похоже, они о чем-то разговаривают – Рюузаки периодически поворачивает голову в сторону Юури, она смеется. О чем они могут говорить? Они ведь настолько разные, да и к тому же… она ведь подозреваемая по делу, и прекрасно это знает, как знает и то, что он должен отслеживать каждый ее шаг. А сам L как может так спокойно и расслабленно вести себя с потенциальной Кирой? Мне кажется, он слишком рассеян сегодня.
Рюузаки? Что с тобой?
***
Эта неделя тянулась необыкновенно долго. Погода менялась каждый день, и нельзя было заранее предугадать ее поведение. В один день сияло солнце, и все задыхались от жары, на другой же день лил проливной дождь; уже вечером он сменялся ясным небом, но неожиданно поднимался невероятно сильный ветер, чуть ли не ломающий ветви деревьев. А наутро снова светило солнце. Как же эта непредсказуемость погоды портила жизнь мне и всем людям! Всем, кроме двоих…
Я часто видел их вдвоем, когда как обычно ходил в парк прогуляться. Они или медленно шли по аллее, или сидели на скамейке возле пруда с лебедями, или просто стояли и разговаривали. Порой я замечал их лица в стекле знакомых кафе, иногда взгляд выхватывал на мгновение из толпы вечно растрепанные антрацитовые волосы Рюузаки, как-то я видел их, пережидающих ливень под навесом летнего кафе. А вечерами L, приходя в штаб, усаживался в свое любимое кресло и начинал невозмутимо поглощать сладости. А в ответ на мои вопросы, зачем они с подозреваемой в очередной раз были в кино или в парке аттракционов, спокойно отвечал: «Сихо-сан так пожелала. Ей не было предъявлено обвинение, поэтому она имеет право проводить время как хочет, а уже я должен сопровождать ее, так как я наблюдаю за ней сейчас».
Почему то это очень нервирует меня. Даже не просто нервирует, а жутко раздражает, бесит, выводит, злит! Я стискиваю зубы и сжимаю пальцы в кулак чтобы не дать воли своим эмоциям, готовым бурным потоком вырваться наружу! Я больше не могу находиться в одной комнате с Рюузаки, не могу выносить этого пронзительного взгляда его огромных, как два глубоких озера, черных глаз, не могу смотреть в это бледное умное лицо, обрамленное легкими прядями мягких черных волос. Иногда мне даже хочется укусить его, ударить, сделать что угодно, чтобы только вывести из вечного состояния полного равновесия. И порой я, не в силах сдержать злость, рвущуюся наружу, делаю два неверных шага вперед, по направлению к L, сидящему ко мне спиной, а потому не замечающему яростного блеска в моих глазах. Я сжимаю пальцы в кулак и отвожу руку в сторону, готовясь замахнуться, но внезапно взгляд падает на его шею, наполовину прикрытую растрепанными волосами, глаза невольно отмечают все мельчайшие детали – мелкие родинки на белой и гладкой, как у девушки, коже, и тонкие прожилки вен. И тут же куда-то пропадает вся ярость, и уже не хочется причинять ему боль, наоборот, появляется желание, тяга провести пальцами по этой белоснежной тонкой коже, погладить, а потом запустить руки в его волосы и, зарывшись в них лицом, замереть навек, оставшись наедине лишь с ним, лишь с его теплом. Но мне нельзя давать волю своим чувствам, и остается только молчать и злиться, сдерживая бурю эмоций.
Как странно…
Я встряхиваю головой, отгоняя неприятные мысли и ускоряю шаг. Сегодня снова дождь, даже не просто дождь, а жуткий ливень. Уже не замечаешь отдельных капель, уже кажется, что из темных тяжелых туч льются могучим потоком холодные струи, по-видимому, собирающиеся пробить асфальт подобно ледяным стрелам. Моя одежда давно промокла, не спасает даже зонт, прикрывшись которым, я пытаюсь хоть как то спастись от этого водопада, извергающегося с небес. Казалось бы, я сейчас должен сидеть дома с чашкой горячего чая и методично записывать имена преступников в тетрадь, но я почему то делаю шаг за шагом, ступая по мокрой парковой дорожке. Я сам не знаю, зачем я сейчас здесь, чего я хочу найти, к чему стремлюсь. Это совершенно абсурдно, но развернуться и уйти сейчас кажется невозможным. Вот впереди из-за плотной завесы возникают очертания знакомого старого дерева, излюбленного многими поколениями токийских влюбленных парочек, знакомого всем, кому хоть раз в жизни приходилось искать укрытие от дождя, пролившегося на город в самый неподходящий момент, и обязательно находивших его под кроной этого самого дерева. Я помню, если коснуться его теплого ствола ладонями и прижаться к нему щекой, то можно услышать едва уловимый гул соков, бегущих под корой. Я ускоряю шаг, стремясь поскорее очутиться под сенью этого доброго старика, и, когда до него остаются считанные шаги, срываюсь на бег. И вот я стою под толстыми ветвями, покрытыми широкими листьями, и потому не пропускающими сквозь них ни капли, прислонившись спиной к покрытому грубой корой широкому стволу. А ливень, похоже, все усиливается. Надеюсь, он не собирается затягиваться, не могу же я стоять под этим деревом вечно! Я выглядываю из-под кроны и, обратив лицо к небу, рассматриваю тяжелые черные тучи, плотным одеялом покрывающие все небо. Нигде нет ни проблеска лучика, не видно ни клочка чистого неба. Где-то вдалеке периодически появляются вспышки и из туч на мгновение вырастают тонкие белые нити молний. Конечно, опасно вот так прятаться под деревом в грозу, но она очень далеко, и, судя по направлению ветра, пройдет мимо, ни разу не прогремев над нашим районом, а значит, я могу и дальше стоять здесь, не опасаясь за свою жизнь. Хотя перспектива провести еще пару-тройку драгоценных часов своей жизни, укрываясь под деревом, не особо радует. Но иногда даже боги вынуждены смириться с происходящим и покориться обстоятельствам, так что, все, что я сейчас могу делать – это молча и терпеливо ждать. А ждать я умею.
- Пошли быстрее, совсем чуть-чуть осталось – доносится до меня чей-то тоненький, скорее всего принадлежащий девушке, голосок, и топот ног.
Еще двое потерявшихся в дождь.
- И здесь мы можем переждать? Ты уверена? – слышится голос ее собеседника. Голос более низкий, принадлежащий парню.
- Конечно, уверена! Неужели ты не знаешь про этот дуб? Он известен абсолютно всем жителям в округе, ведь каждый хотя бы раз в жизни пережидал дождь под его кроной!
- Я не пережидал, – роняет парень, и замолкает. Некоторое время не слышно больше ни слова, зато следующая фраза, произнесенная девушкой, звучит совсем близко, вследствие чего становится понятно, что парочка успешно добралась до укрытия и сейчас находится с противоположной стороны. Не буду выдавать своего присутствия, благо толщина ствола позволяет мне оставаться в тени, не показываясь - пусть эти двое думают, что находятся здесь наедине.
Проходит несколько минут.
- Я люблю дождь… - тихо произносит девушка, - иногда я специально выхожу в ливень из дома и брожу по улицам в одиночестве.
- И ты неспешно шагаешь по самой широкой улице района, а потом заходишь в магазин немного согреться, потому что твоя одежда промокла до нитки, и, вытерев лицо платком, рассматриваешь яркие коробки дисков или книги, или бижутерию – все равно, что, лишь бы занять чем-нибудь свое сознание. А потом ты снова выходишь на улицу и идешь по направлению к дому, с удовольствием подставляя лицо под прохладные струи... Я тоже люблю дождь, и так же, как ты, иногда выхожу гулять в ливень.
Несколько минут молчания.
- Что с тобой? Почему ты дрожишь? Замерзла?
- Угу…
- А так?
- Теплее. Спасибо…
Еще одна стандартная парочка. Нетрудно догадаться, что сейчас происходит по ту сторону дерева. Парень прижимает девушку к груди, благодаря небеса, за то, что представился такой случай, а та льнет к нему, ища малых крох тепла. Сейчас она поднимет голову и поцелует его в щеку, но он мигом исправит ситуацию. А потом они будут долго стоять, обнявшись, и когда потемнеет, они отправятся домой, держась за руки. Как и тысячи прочих стандартных токийских парочек.
- Спасибо, Рюуга-кун. Но, может, все-таки пойдем домой, несмотря на дождь? Очень не хочется застрять тут до самого вечера.
Она сказала «Рюуга-кун?» Подозрительно. Много ли в нашем городе людей с таким именем?
- Я бы предпочел провести некоторое время здесь. Вероятность, что дождь скоро закончится, очень велика. Юури, куда ты так спешишь?
Дыхание перехватывает от неожиданности. Юури и Рюуга?! Значит, сейчас, с той стороны ствола, стоят в обнимку Рюузаки и моя старая знакомая?
Из глубины души медленно поднимается злоба, затапливая все уголки моего сознания. Как он смеет? Рюузаки, как ты смеешь развлекаться с девчонкой, которая к тому же находится под наблюдением?
Я делаю несколько нетвердых шагов, обходя дерево. Конечно, я был прав! Необыкновенно очаровательная картина – L обнимает Юури за талию, нежно прижимая к себе; ладони той лежат на его груди. Мило до тошноты.
О, неужели они соизволили обратить на меня внимание? Не стоит господа, занимайтесь своими амурными делами, я сейчас уйду и оставлю вас наедине. Сделайте вид, будто меня и не было. Я уйду, но прежде…
Шаг вперед на дрожащих ногах. Губы, искривленные в ехидной ухмылке. Поднятая в замахе рука. И звонкий удар.
Не думал я, что мое первое прикосновение к лицу Рюузаки будет именно таким – сильным ударом, обжигающей кожу пощечиной. Но иного он не заслуживает.
Развернувшись, я ухожу от них, туда, под тяжелые струи ледяного ливня, надеясь, что он не заметил одного – прозрачных капель на моих щеках, которые теперь можно запросто принять за капли дождя.
Заворачиваю в какой-то узкий переулок и ускоряю шаг. После того, как я отвесил пощечину Рюузаки, гнев, кипящий в моей душе, ничуть не утих - теперь я всеми фибрами души ненавижу эту девчонку, эту наглую тварь, очаровавшую L. Не могу поверить, что когда-то я сам приглашал ее на свидание. Тогда я выбрал ее потому, что она была единственной из девушек, с кем у меня сложились исключительно приятельские отношения, и кто не мог воспринять наше свидание как мои ухаживания. У нас даже было некоторое подобие дружбы – мы сидели рядом, нам было интересно разговаривать друг с другом, у нас были некоторые общие интересы. Но теперь она ненавистна мне – мерзкая змея, тайком укравшая сердце Рюузаки, и наверняка втайне ехидно посмеивающаяся надо мной.
Я убью ее, я убью ее! Она не имеет права жить!
Четыре простых движения, и из часов выдвигается скрытая планка, где хранится маленький обрывок листа из Тетради Смерти. Осталось только вписать имя…
Лихорадочно роюсь в кармане, отыскивая огрызок карандаша, и, найдя, вписываю в строку имя. Теперь осталось вписать фамилию, что сделать несложно.
Ты и не знаешь, что тебе осталось жить меньше минуты. Но радуйся, тебе оказана великая честь - умереть в объятиях моего L. Ставлю кончик карандаша на бумагу и записываю первое кандзи фамилии. Невольно вырывается негромкий смех – радость от осознания своего могущества и всесилия и беспомощности потенциальной жертвы.
Внезапно на мое плечо ложится рука, и негромкий голос произносит:
- Ягами-кун. Я рад, что ты не успел далеко уйти.
Черт… ты не вовремя, L. Одним движением пальца задвигаю планку с обрывком обратно в часы и, сжав карандаш в кулаке, поворачиваюсь к детективу лицом.
- Рюузаки? Зачем ты здесь? Разве ты не знаешь, что невежливо оставлять девушку на улице в одиночестве?
- Я знаю, Ягами-кун, но сейчас намного важнее разобраться в ситуации. Я, конечно, понимаю твои чувства…
Понимаешь? Да ни черта ты не понимаешь!
- … я на свидании с девушкой, которая нравится тебе…
О чем это ты, L?
- … некогда ты пытался встречаться с ней, но в настоящий момент она равнодушна к тебе, отправляясь на встречу со мной. Я понимаю, тебя это раздражает, но пойми и ты – человек не собственность, он имеет право на принятие своего решения…
Ты что, всерьез решил, что она мне нравится?
- … так что прошу – прекращай злиться. Ни я, ни ты не можем давить на человека, так что предоставим Юури право выбора. Ты или я – пусть она решит сама.
Окончив свою тираду, L разворачивается и уходит – он все сказал, ему больше нет смысла оставаться со мной, да и к тому же его ждет девушка.
Но почему мне не хочется отпускать тебя? Наверное, потому что впервые на неделе мы находимся наедине, без раздражающего присутствия посторонних. Но ведь ты не смог бы, да и не захотел бы остаться. Но почему именно сейчас, когда я должен так много сказать, ты покидаешь меня? Почему судьба играет нами как фарфоровыми куклами? Единственный шанс, возможно, последний, и тот я не могу использовать.
Невольно вытягиваю вперед руку, словно в стремлении задержать, перебираю пальцами пустоту. А ты идешь – все дальше и дальше, словно натягивая некую струну, связывающую нас ранее, и каждый твой шаг отзывается болью в моем сердце. Болью от осознания того, что уже никогда не будем близки. Понимаю, что надо бежать, догнать, остановить, не упустить, но ноги словно приросли к земле, и, когда с большим трудом делаю шаг вперед, подламываются, и я бессильно опускаюсь вниз, прямо коленями на мокрый грязный асфальт. Из горла вырывается вопль, полный тоски и боли.
- Эль! Рюузаки! Постой!
Ты обернулся и безмолвно смотришь на меня своими бесстрастными глазами. Ждешь, когда я что-нибудь скажу?
Четыре секунды обоюдного молчания кажутся вечностью.
- Что, Лайто-кун?
- Рюузаки, глупый, ты так ничего и не понял.
Не уходи, останься…
-
-
26.01.2009 в 07:40Это не Лайт.
-
-
26.01.2009 в 20:15- L и девушка?! О_о Какая пошлость!
(с) nyash.org
долго смеялась)
-
-
27.01.2009 в 03:25Это такой ООС про Лайта-истеричку, что какие-либо другие замечания просто меркнут...
едва заметные выпуклости
Лимфоузлы или позвонки (чисто исследовательский интерес)?
-
-
27.01.2009 в 03:57Это совершенно абсурдно
Эта истеричная ревнивая любительница лебедей не из Дез Ноута. Кстати, о лебедях. Изги тонкой шеи мне нынче приснится, аминь.
Посмеялся от души.
-
-
27.01.2009 в 13:12Ka-mai, спасибо за замечание. Теперь вижу свою оплошность.
Всем спасибо.
-
-
27.01.2009 в 16:38и сюда deatnnote.mylivepage.ru/
-
-
27.01.2009 в 16:40-
-
27.01.2009 в 16:42-
-
27.01.2009 в 17:07После таких комментариев, и кстати, вполне справедливых, я искренне убеждена в собственной бездарностиНо, думаю, можно рискнуть. Только, раз уж такое дело, прошу, внесите в шапку, что присутствует ООС. Дабы возможные читатели были предупреждены.
Искренне надеюсь, что ваши слова - не издевательствоУважаемый Гость №1, рада положительному отзыву. Вы меня на самом деле поддержали - слушать только отрицательные отзывы на свою первую работу довольно тяжело.
Гость №2, да, несоответствие образу Лайта я уже поняла, но все равно спасибо.
-
-
27.01.2009 в 19:33-
-
27.01.2009 в 21:36-
-
09.03.2009 в 23:17-
-
18.06.2009 в 18:29Во-первых, текст написан хорошо, по крайней мере читается легко, всё плавно, не скомкано.
Во-вторых, задумка-то тоже интересна, даже очень))я лично редко встречаю фики, где L что-то мутит с девушкой))зато ревнующий Лайт...ммм, люблю его таким, как ни крути. еще очень понравилось описание мыслей Киры, Бога нового мира. и с яблоком, тоже интересный ход.
Ну и в-третьих, к каждому фанфику, который я читаю, я отношусь снисходительно, потому что не отойти от канонического характера и поведения героя довольно сложно, а в таком фэндоме, как Тетрадь Смерти вообще...Да и скажу по правде, что люблю я ООС и АУ, потому что очень часто, когда авторы пытаются следовать канону, то получается либо тупой трах с целью выманить имя L, либо перекрученный в сотый раз 25-ый эпизод аниме, либо еще что-то...Хотя не спорю достойные фики попадаются)))Так вот в ООС и АУ нам даётся возможность увидеть, что-то чего мы не увидели в каноне. Здесь - ревность, любовь, романтика, весна...Я это увидела))Спасибо))
Да и я как узнала, что это первый фик...Молодец, автор))
И можно маленький совет? Начало фика очень хорошее, и там почти не наблюдается сильного отхождения от характера Лайта. Просто может подредактируй немного мысли Лайта, его рассуждения про Юури, его непонятные чувства к Рюузаки. Добавь немного больше холода и сдержанности, мужественности что ли, чтобы действительно не слишком "по-девичьи" всё звучало)))Тогда фик будет конфеткой, на мой субъективный взгляд))
-
-
18.06.2009 в 18:44Спасибо за комментарий.)
Автор - поклонник пэйрингов Эль + девушка. Да и целью была именно ревность. Вот тут я должна извиниться перед всеми, кто ревнующего Лайта не приемлет.
-
-
22.02.2012 в 17:47