Ты им нужен живой, оловянный солдат.
Автор: Айя Накано
Бета: Тэлэрри Алес
Название: Твоя ставка
Фэндом: Death Note
Категория: Angst, romance
Жанр: сенен-ай.
Таймлайн: незадолго до событий 25-той серии.
Пейринг: L\Лайт
Размер: миди
Статус: закончен
Содержание: кто бы знал, чем обернется простая шахматная партия?
Дисклеймер: герои не мои. Трава моя, согласна.
Предупреждение: AU, возможен ООС, POV L.
Размещение: только с разрешения автора.
От автора: мне всегда было интересно предполагать невозможное… Ну вот и результат.
Я выражаю искреннюю благодарность моей бессменной бете Тэлэрри-тян за то, что она втянула меня в эту затею, а так же за помощь в написании фанфика и моральную поддержку.
Примечание: использована песня Сашки Кошки «Будь на моей стороне»
Писалось на DN-art-fanf-fest
Картинка: №1 (static.diary.ru/userdir/1/9/7/0/1970116/6075978...)
тык-тыкТы слышишь – будь на моей стороне.
Не надо приказов, я просто прошу,
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Никто, наверное, не задумывается, сколько же в нашей жизни связано с шахматами, когда садится играть. Расцветки, образы, фразеологизмы, легенды… шахматы ведь пришли из Индии очень, очень давно. Сколькими мифами успело обрасти их происхождение? Сейчас уже и не скажешь. Эта игра остается любимой у многих поколений, считается, что она развивает логическое мышление… впрочем, стратегическое тоже. Неслучайно многоходовые военные, политические и оперативные комбинации сравнивают с шахматными партиями…
Отвлеченные рассуждения о шахматах пришли в голову не случайно. Лайт предложил сыграть, и, так как делать все равно было особо нечего, а от центра наблюдения (по совместительству нашей рабочей комнаты) уже только что аллергия не начиналась, я согласился.
- И отчего я не сомневался, что ты умеешь играть в шахматы, Рьюзаки? – Лайт вошёл в комнату, неся в руках складную доску. Где он ее нашел? Наверно, кто-то притащил раньше.
- Наверно, оттого, что эта игра развивает и тренирует логику, а у меня, как ты знаешь, Лайт-кун, высокий уровень логического мышления. – Я привычно забрался c ногами на диван. Лайт, заметив мою позу, чуть усмехнулся – наверно, вспомнил, как я ему объяснял когда-то, отчего сижу именно так. Что ж, в тот раз я не солгал.
- Разыграем или так? – Лайт вертел в руках белую и черную пешки.
- Не стоит, - я забрал у него из ладони белую фигурку, на секунду чуть сжал пальцы, наслаждаясь теплом замершей кисти Лайта-куна. Он был удивлен… да, именно так. Я и сам не знал точно, зачем это делаю. Просто давно хотелось взять Лайта за изящные чуть смуглые руки, почувствовать биение пульса на запястье… может, просто ощутить легкое тепло, которое вполне можно сравнить с солнечным. Солнце тебя любит, Лайт-кун, это заметно даже по твоим глазам. Они теплые…
Лайт осторожно высвободил руку из моих пальцев и принялся расставлять фигурки. Он не был удивлён. Или просто очень хорошо скрыл удивление? Нет, скорее все-таки первое. В последнее время с нами обоими творится что-то странное. Не думаю, что Лайт этого не замечает… что-то меняется в наших отношениях, и если до этого я, называя Лайта своим другом, лгал процентов на семьдесят, то сейчас… Я начинаю всерьез задумываться, кто же для меня Ягами-младший. Он же Кира. Странно, но сейчас эта мысль не вызывала неприятия. Я даже начал задумываться, что бы чувствовал к Ягами, не будь он Кирой. Вызывал бы он во мне такой же интерес? Возможно, да… а возможно, и нет. Ведь далеко не факт, что мы бы с ним вообще познакомились, не начнись эта история. Да, нас свело дело Киры, но оно же нас разводит по разные стороны баррикад.
Лайт наконец расставил фигурки и выжидающе посмотрел на меня, намекая, что пора бы мне вернуться из мира размышлений и ходить. Белые традиционно начинают первыми, ну что ж, начнем!..
- Мирная картинка, не правда ли? – я двинул вперед пешку.
- Ну, не все же нам спорить, - улыбнулся Лайт, задумчиво изучая положение дел на доске. Я привычно прикусил подушечку пальца, рассматривая Лайта из-под челки. Он, впрочем, к этому уже так привык, что даже не показывал, что замечает мой пристальный взгляд, а то и платил тем же. – Должны же быть какие-то передышки.
- Лайт-кун, кое-что мы не уточнили, - я и сам поразился легкой, еле заметной тени азарта в голосе. Мне это нравится, действительно нравится! – На что играем-то?
Лайт внимательно посмотрел на меня, и уже переставив фигуру, ответил:
- Проигравший идет за победителем.
Карие и темно-синие глаза сошлись в знакомом противостоянии «кто-кого». Я ощутил душой, услышал почти физически гулкий, наполнивший все пространство удар колокола, отметивший новый виток нашего поединка.
Я уже слышал его – тогда, когда на всю страну был брошен вызов с телеэкрана. Это было началом нашего боя. И вот теперь этот колокол отмечает его пик, вершину. Мы все же дошли до нее.
- Значит, ты признаешь, что ты Кира? – я вглядывался в карие глаза, как делал это уже не первый и не второй раз в ставших такими привычными попытками понять, что за игру сейчас ведет Лайт.
- Рьюзаки, ты ведь давно это знаешь. Зачем нам лгать друг другу? – Лайт вертел в руках черную пешку, только что снятую с доски для очередного хода. Обезоруживающая честность – тоже оружие, верно, Кира? Тем более что здесь нет камер, я не смогу записать твое признание – и мы оба это знаем. – Я выбрал условия. Принимаешь?
Я по привычке поднёс уже было убранный палец к губам, прикусив подушечку. Невидимый колокол все еще звучал в сознании, но его тональность изменилось – мозг, привыкший обрабатывать поступающую информацию независимо от степени моей растерянности, отметил это. Теперь в этом звоне были нотки тревожного азарта, заставившие сердце биться быстрее. Так оно билось, когда я начинал эту игру.
Сейчас колокол отмечал вершину поединка, финал гигантской шахматной партии, которую мы с Кирой играли на невидимой многим людям доске. Слишком серьезными были глаза Лайта, слишком спокойно звучал мой голос. Наша игра подходила к концу, и что бы не выпало одному из нас, мы выполним условия до конца.
Откуда я взял, что Кира будет настолько честен?
Но молчание становится слишком уж напряженным, пора его прерывать…
- Хорошо, Лайт-кун, - я забрал у него пешку, вновь чуть сжимая пальцы на тонких сильных кистях и ощущая ровное биение пульса. –В случае моего выигрыша ты подпишешь признание.
В карих глазах затанцевало пламя, и я вдруг подумал, что Кира-Лайт сейчас напоминает демона-искусителя – такой же красивый, сильный и обаятельно-опасный. Меня не пугала опасность, я не боялся смерти. Но осознание того, что я, L, невольно поддаюсь обаянию сидящего напротив меня юноши-преступника, творящего зло во имя добра, заставляло щеки чуть холодеть.
И все же это не страх. Невозможно бояться того, с кем связано воспоминаний, столько мыслей и эмоций - моего лучшего врага. Врага… хм, а враги ли мы? Может, просто противники – равные, одинаково сильные и умные. Признай, Рьюзаки, без Лайта – без Киры – твоя жизнь была бы намного скучнее…
- Принято, L. Если я проиграю, то ты отправишь меня на казнь, - улыбка, в которой смешалось так много эмоций – азарт и любопытство, насмешка и тепло… о чем же ты думаешь сейчас, Кира? – Но если выиграю я – то ты идешь со мной.
Я кивнул, и наша шахматная партия началась по-настоящему – вот только теперь.
Мы играли молча, но воздух между нами звенел от напряжения. Нам не нужны были слова, мы и так слишком хорошо понимали, что это вершина нашей игры. Не знаю, о чем думал Лайт, а вот мне казалось, что еще чуть-чуть – и между нами вспыхнет искра, разрастаясь в маленькую шаровую молнию с невероятной мощностью. Несколько раз мы встречались глазами и долго, не отрываясь, смотрели друг на друга… враг на врага… Не знаю, как нужно сказать, чтобы это звучало правдиво. Ведь правд всегда как минимум две…
- Кто мы друг другу, Рьюзаки? – похоже, Лайта одолевали те же мысли, что и меня. Или ты телепат, Кира?
- Враги, - я ответил не задумываясь.
И вновь ехидный внутренний голос бросил ту же фразу, которая приходила мне в голову уже не раз - «А враги ли вы? Ведь ты во многом признаешь его правоту…». И замолчал, то ли предоставив мне додумывать все самому, то ли напугавшись моего сердитого мысленного рявка «Заткнись!»
- Ты слишком быстро ответил, Рьюзаки, - Лайт передвинул фигурку и поднял на меня глаза. – Тебе ли не знать, что так отвечают, убеждая самого себя, - пауза… ну что за манера недоговаривать! Вы с моим внутренним голосом не родственники случайно?
- Ты преступник, я следователь, - я отбросил с глаз волосы, обдумывая следующий ход. – Кем же еще мы можем быть друг для друга?
- И все же ты солгал, - ход Лайта заставил меня чуть прищуриться, оценивая ситуацию. Так, интересно… - Ты не считаешь меня врагом.
- Ты убивал людей.
- Они заслуживали смерти. Ты ведь смотрел данные на них – все они были преступниками.
- Но никто не давал тебе права решать, жить им или умирать, - странно, но во мне сейчас не было ненависти к Кире – лишь азарт спора. Наверно, ты тоже ощутил это, иначе чем объяснить твои удивленные глаза, Лайт?
- Но те, кому эти люди принесли вред, навряд ли согласятся с твоими доводами, L, - из твоих уст даже мой псевдоним, холодное имя, взятое лишь для конспирации, прозвучал неожиданно мягко. Странно, раньше я не задумывался над тем, как ты произносишь мое имя. Но знаешь… мне нравится мое маленькое открытие. – Ты не хуже меня знаешь, что среди них не было невиновных.
Мой новый ход. И ты вновь задумался над ответом, а я залюбовался тобой, прячась за черной челкой. Я давно уже перестал притворяться и убеждать себя в том, что мои взгляды из-под волос лишь необходимость. Ты мне нравишься, Лайт. И внешне, и в целом – как человек. Странно, правда? Хотя понятие нормы растворилось в моем сознании за ненадобностью.
- Да, среди них не было невиновных, - наконец я выбрался из тёмной глубины своих мыслей, в которой последнее время тонул практически постоянно. – Но подумай сам, разве Кира не является преступником, убивая кого-то пусть и во имя высшей цели – построения справедливого мира?
- Скажи, Рьюзаки, тебе никогда не хотелось сделать что-то подобное? – отвечать вопросом на вопрос – признак не самых хороших манер, Лайт. – Ты ведь следователь. И пусть ты берешься лишь за интересующие тебя дела, не думаю, что ты не обращаешь внимания на все остальные. Так вспомни свои эмоции и скажи – разве не было моментов, когда ты хотел бы наказать преступника, о котором точно известно, что он виновен?
Голос Лайта зазвенел, он явно волновался, и я невольно привстав, дотянулся до его руки, легко погладил по запястью, без слов призывая успокоиться. Черт с ними, с нехарактерными для меня жестами! Что может иметь значение сейчас, когда где-то в сознании все еще звучит колокол Судьбы, в которую я никогда не верил?
- Так отчего бы тебе не пойти со мной, Рьюзаки? Вместе мы сможем многое изменить, – неожиданно тихо сказал Лайт, садясь на место и следя за моей рукой, передвинувшей очередную фигурку. На доске складывалась ситуация, которую я про себя назвал «неустойчивым равновесием» - любой ход мог кардинально изменить положение дел, и нам с Лайтом приходилось быть очень внимательными, если мы хотели выиграть. А проигрывать ни L, ни Кира не любят…
- Ты помнишь уговор, Лайт-кун, - тихо произнес я. – Все зависит от того, выиграешь ты или нет.
- Рьюзаки, не зови меня так.
Я вскинул глаза на сидящего напротив меня юношу. Никогда бы не подумал, что Лайта так задевает это обращение, для меня ставшее привычным и естественным. Мне всегда казалось, что у нас не настолько тесные отношения, чтобы я мог обращаться к нему, не добавляя никаких суффиксов. Точнее, не настолько дружеские…
- Мне это неприятно. Ты строишь стенку между нами – зачем? Мы ведь ближе друг другу, чем кто-либо еще.
Я помедлил, прежде чем ответить.
- Хорошо, Лайт, - новый ход заставил меня сосредоточиться. И внезапно тихое «Ты так сильно меня ненавидишь?» заставило мысли пойти по иному пути.
Действительно, мой выигрыш будет означать приговор для Лайта. Что-то мне подсказывало, что он выполнит условие. Я словно наяву увидел, как он протягивает мне сведенные вместе руки, чтобы я сковал их наручниками. Увидел спокойные карие глаза, в которых нет прежних искорок, а есть лишь усталое ожидание. И это – цена моей победы…
Наверно, впервые я задумался о том, какая судьба ждет Киру, переиграй я его.
Но и проигрывать, подчиняясь жалости, я не собирался.
«А жалеешь ли ты его? – задал я себе вопрос. – Подумай, L, разве тебе его жаль? Нет, это не жалость, это что-то большее. Ты понимаешь, что тебе незачем будет жить без Киры – останется только существование. Ты потеряешь смысл жизни – вот он, сидит напротив тебя. Ваш поединок, ваше единство противоположностей – вот что тянет тебя к нему. Ты хочешь пойти с ним, Рьюзаки, не отрицай. Признайся хоть себе, что ты с удовольствием станешь помогать Кире. Потому что во многом – слишком во многом! – он прав»
- Я не стану поддаваться тебе, Лайт, - спокойный голос нарабатывался годами, я уверен - ты не понял, какие мысли бродят сейчас в растрепанной черноволосой голове.
- Я и не прошу делать этого, - теперь уже Лайт поймал мою руку, а я не вырывался, мне были приятны твои действия, приятно твое тепло. Если бы сейчас кто-нибудь вошёл – да хоть Мацуда, вездесущий наш (чаще всего вездесущий на редкость не вовремя)! – ему открылась бы странная картина: мы сидим друг против друга, между нами шахматная доска с не таким уж и большим числом фигур. Лайт ласково гладит меня по руке, а я даже не сопротивляюсь. Ну и кто что подумает? Правильно – всякую ерунду.
Не входите сюда. Не надо. Я отдам все, что хотите, лишь бы эти минуты растянулись в вечность…
- Я просто прошу не лгать себе, Рьюзаки. Ответь – неужели ты так сильно меня ненавидишь? – всегда спокойный голос чуть дрогнул. Значит, для тебя действительно важен ответ, Лайт.
- Мне далеко до тебя в умении лгать, Кира.
Лайт чуть нахмурился, но я не собирался отказываться от своих слов. Пришло время отбросить маски, сейчас мы играем честно. Ведь кто знает – может, это наша последняя игра?
- Я хорошо знаю что такое ложь, ты прав, L, - Лайт обратился ко мне не по имени, отвечая той же монетой. – Но знаешь – сейчас я не лгу и не играю. Нет смысла – мы так часто обманывали друг друга, что научились это видеть. Просто я…
Лайт не договорил – я передвинул фигурку, и он снова сосредоточился на игре. Я же перевел дыхание, сам не поняв, когда успел его задержать. Что же ты делаешь со мной, Лайт? Отчего мне так хочется вцепиться в твою рубашку покрепче и никогда больше не отпускать? Что со мной… да и с тобой творится?
Сосредотачиваться было непросто. Ты привык быть первым, Лайт. Ты все делаешь хорошо, за что бы ты не брался – играешь, учишься, споришь… убиваешь. Только вот я точно такой же. Мы так похожи, Лайт, что порой поневоле читаем мысли друг друга. Но сейчас я уже не пытаюсь угадать, о чем ты думаешь. Я играю, и мой стиль теперь – это импровизация. Ты подхватываешь упавшее было знамя, строишь комбинации не на расчете и логике, а на интуиции, мы точно пытаемся обогнать друг друга, но вместо этого продолжаем и дополняем игру соперника. Наш спор продолжается, и воздух в комнате пропитан звоном клинков-аргументов, мы играем шахматами и словами как мячиками…
Твоя ставка в этой игре – свобода и жизнь. Моя ставка… то же самое. Мы играем на одно и то же, ведь только такую игру можно назвать честной. Сколько бы не было в нашей игре лжи, но ставки были одни.
И все же любая игра подходит к концу.
Ты сделал последний ход…
Я поднялся и отошел к открытому по случаю тепла окну. Мне не хотелось видеть твои глаза, в которых будет торжество победителя.
«Ты проиграл, L».
Странно, но эта мысль вызвала какую-то горечь. Я не понимал, отчего. Может, из-за осознания, что ставка с обоих сторон была одинаковой, а значит – моя судьба в руках Киры? Или мне так обиден был проигрыш? Но это же глупо!
Лайт подошёл ко мне и внезапно обнял – крепко, до боли. Зарылся носом в мои волосы, легонько фыркнул, заставляя вздрогнуть от щекотки. Подчиняясь невольному порыву, я обнял Киру в ответ, и услышал, как он прошептал:
- Рьюзаки… ты пойдешь со мной?
- Разве у меня есть выбор? – грустно улыбнулся я. – Договоры должны соблюдаться.
Лайт отстранился, не расцепляя рук, и посмотрел мне в лицо. Странно… в какой-то момент у меня возникло чувство, будто я смотрюсь в зеркало – на лице Киры отражались те же сомнения и переживания. Он тоже сомневался в моей искренности, тоже подозревал во лжи, в двойной игре, тоже боялся обмануться. И вместе с тем я видел на лице юного преступника невыразимую нежность. Преступника – и самого близкого человека…
Теперь я понимал, какая сила шептала в моем сознании все это время вопрос «А враги ли вы?», какая сила заставляла меня осознавать простую истину – я хочу остаться с Лайтом. Я не смогу отдать его на казнь и жить дальше. В этой жизни не будет смысла, ведь там не будет Киры…
- Лайт…
Тонкие пальцы путаются в моих волосах, ласково проводят по шее, теребят ухо, заставляя чуть хихикнуть от щекотки… Я позволяю тебе это, даже не задумываясь – а отчего, собственно? Мне только хочется, чтобы эти минуты подольше не кончались…
- Рьюзаки…
Сердца бьются в одном ритме, и дыхание смешивается… В карих глазах – бездна, и я тону в ней, замирая от легкого страха, заставляющего сердце биться быстрее – страха, смешанного с удовольствием. Я всегда боялся высоты, но если ты рядом – мне не будет страшно, Лайт… только не отпускай меня.
Все смешалось – неверие и открытость, горечь и сладость, холод и тепло, боль и радость. Границ нет, мы только что переступили за них, и все то, чем мы прикрывались раньше, стало нелепым, как мишура после Нового Года. И я с удивлением понимаю – мне нравится этот мир. Мир, в котором есть твои руки, крепко, до боли сжимающие меня – правильно, держи и не отпускай, не факт, что я устою на ногах… мир, где от встрепанных каштановых волос пахнет чем-то горьким и неуловимо-знакомым, но вспоминать как-то не очень получается, ну и пошли к чертям эти воспоминания, не до них… мир, где ты целуешь меня – мягко, ласково, давая шанс оттолкнуть, но этого я точно делать не стану…
Наш новый мир.
Смешно, наверно, но целоваться я не умею – и это в двадцать три года…
Ничего, ты хороший учитель…
- Рьюзаки…
- Что, Лайт?
- Запомни – ты не моя игрушка. Ты мне нужен.
- Я знаю, - тонкие бледные пальцы ласково перебирали встрепанные каштановые локоны. Игроки, выигравшие самую странную в жизни партию, сидели на диване. Рьюзаки крепко обнимал Лайта.
- Нет. Я хочу, чтобы ты понял – ты нужен мне как равный. Как друг. Напарник. Не как игрушка, - в голосе кареглазого юноши звучало напряжение, стремление достучаться до собеседника. – Я не хочу, чтобы ты подозревал меня черте в чем!
- Лайт… Кира… - L легонько потянул за каштановые пряди, заставив посмотреть в глаза. Лайт подчинился, завороженный бездонной чернотой взгляда следователя. – Знаешь, что у тебя волосы пахнут бархатцами?
- Что? – Лайт явно не ожидал такого ответа на свою тираду. В карих глазах отразилось недоумение, сменившееся легкой доброжелательной иронией. Реакция у Киры всегда была отличной.
Он все понял.
- Рьюзаки, зачем ты прячешься за маской снова? Отчего бы тебе просто не сказать, что ты меня любишь?
Глаза в глаза. Ни масок, ни игры. Все рухнуло.
- Хорошо, - Лайт чуть улыбнулся. – Я скажу это первым, Рьюзаки. Только один раз – для тебя. Я тебя люблю.
И по комнате эхом разнесся шелестящий шепот черноволосого юноши:
- Я тоже, Лайт.
- Тоже - что?
- Я тоже тебя люблю.
…Лайт устроился головой на плече Рьюзаки, чуть потершись о щеку. Он никогда больше не скажет этих слов – незачем. Они оба запомнят их навсегда. Финалом их долгой игры стало признание - но не поражения. Они оба выиграли. И сейчас Лайт скажет совсем другое – то, что он хотел сказать так давно. Теперь он знает, что его услышат.
- Будь на моей стороне, Рьюзаки. Всегда.
И тихий ответ. Когда отвечают так – это не ложь.
- Буду. Всегда.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни цели, ни прав.
Даже когда не останется сил, я упаду в крови и без сил –
Ты слышишь – будь на моей стороне всегда! –
Потому что я так просил.
Бета: Тэлэрри Алес
Название: Твоя ставка
Фэндом: Death Note
Категория: Angst, romance
Жанр: сенен-ай.
Таймлайн: незадолго до событий 25-той серии.
Пейринг: L\Лайт
Размер: миди
Статус: закончен
Содержание: кто бы знал, чем обернется простая шахматная партия?
Дисклеймер: герои не мои. Трава моя, согласна.
Предупреждение: AU, возможен ООС, POV L.
Размещение: только с разрешения автора.
От автора: мне всегда было интересно предполагать невозможное… Ну вот и результат.
Я выражаю искреннюю благодарность моей бессменной бете Тэлэрри-тян за то, что она втянула меня в эту затею, а так же за помощь в написании фанфика и моральную поддержку.
Примечание: использована песня Сашки Кошки «Будь на моей стороне»
Писалось на DN-art-fanf-fest
Картинка: №1 (static.diary.ru/userdir/1/9/7/0/1970116/6075978...)
тык-тыкТы слышишь – будь на моей стороне.
Не надо приказов, я просто прошу,
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Никто, наверное, не задумывается, сколько же в нашей жизни связано с шахматами, когда садится играть. Расцветки, образы, фразеологизмы, легенды… шахматы ведь пришли из Индии очень, очень давно. Сколькими мифами успело обрасти их происхождение? Сейчас уже и не скажешь. Эта игра остается любимой у многих поколений, считается, что она развивает логическое мышление… впрочем, стратегическое тоже. Неслучайно многоходовые военные, политические и оперативные комбинации сравнивают с шахматными партиями…
Отвлеченные рассуждения о шахматах пришли в голову не случайно. Лайт предложил сыграть, и, так как делать все равно было особо нечего, а от центра наблюдения (по совместительству нашей рабочей комнаты) уже только что аллергия не начиналась, я согласился.
- И отчего я не сомневался, что ты умеешь играть в шахматы, Рьюзаки? – Лайт вошёл в комнату, неся в руках складную доску. Где он ее нашел? Наверно, кто-то притащил раньше.
- Наверно, оттого, что эта игра развивает и тренирует логику, а у меня, как ты знаешь, Лайт-кун, высокий уровень логического мышления. – Я привычно забрался c ногами на диван. Лайт, заметив мою позу, чуть усмехнулся – наверно, вспомнил, как я ему объяснял когда-то, отчего сижу именно так. Что ж, в тот раз я не солгал.
- Разыграем или так? – Лайт вертел в руках белую и черную пешки.
- Не стоит, - я забрал у него из ладони белую фигурку, на секунду чуть сжал пальцы, наслаждаясь теплом замершей кисти Лайта-куна. Он был удивлен… да, именно так. Я и сам не знал точно, зачем это делаю. Просто давно хотелось взять Лайта за изящные чуть смуглые руки, почувствовать биение пульса на запястье… может, просто ощутить легкое тепло, которое вполне можно сравнить с солнечным. Солнце тебя любит, Лайт-кун, это заметно даже по твоим глазам. Они теплые…
Лайт осторожно высвободил руку из моих пальцев и принялся расставлять фигурки. Он не был удивлён. Или просто очень хорошо скрыл удивление? Нет, скорее все-таки первое. В последнее время с нами обоими творится что-то странное. Не думаю, что Лайт этого не замечает… что-то меняется в наших отношениях, и если до этого я, называя Лайта своим другом, лгал процентов на семьдесят, то сейчас… Я начинаю всерьез задумываться, кто же для меня Ягами-младший. Он же Кира. Странно, но сейчас эта мысль не вызывала неприятия. Я даже начал задумываться, что бы чувствовал к Ягами, не будь он Кирой. Вызывал бы он во мне такой же интерес? Возможно, да… а возможно, и нет. Ведь далеко не факт, что мы бы с ним вообще познакомились, не начнись эта история. Да, нас свело дело Киры, но оно же нас разводит по разные стороны баррикад.
Лайт наконец расставил фигурки и выжидающе посмотрел на меня, намекая, что пора бы мне вернуться из мира размышлений и ходить. Белые традиционно начинают первыми, ну что ж, начнем!..
- Мирная картинка, не правда ли? – я двинул вперед пешку.
- Ну, не все же нам спорить, - улыбнулся Лайт, задумчиво изучая положение дел на доске. Я привычно прикусил подушечку пальца, рассматривая Лайта из-под челки. Он, впрочем, к этому уже так привык, что даже не показывал, что замечает мой пристальный взгляд, а то и платил тем же. – Должны же быть какие-то передышки.
- Лайт-кун, кое-что мы не уточнили, - я и сам поразился легкой, еле заметной тени азарта в голосе. Мне это нравится, действительно нравится! – На что играем-то?
Лайт внимательно посмотрел на меня, и уже переставив фигуру, ответил:
- Проигравший идет за победителем.
Карие и темно-синие глаза сошлись в знакомом противостоянии «кто-кого». Я ощутил душой, услышал почти физически гулкий, наполнивший все пространство удар колокола, отметивший новый виток нашего поединка.
Я уже слышал его – тогда, когда на всю страну был брошен вызов с телеэкрана. Это было началом нашего боя. И вот теперь этот колокол отмечает его пик, вершину. Мы все же дошли до нее.
- Значит, ты признаешь, что ты Кира? – я вглядывался в карие глаза, как делал это уже не первый и не второй раз в ставших такими привычными попытками понять, что за игру сейчас ведет Лайт.
- Рьюзаки, ты ведь давно это знаешь. Зачем нам лгать друг другу? – Лайт вертел в руках черную пешку, только что снятую с доски для очередного хода. Обезоруживающая честность – тоже оружие, верно, Кира? Тем более что здесь нет камер, я не смогу записать твое признание – и мы оба это знаем. – Я выбрал условия. Принимаешь?
Я по привычке поднёс уже было убранный палец к губам, прикусив подушечку. Невидимый колокол все еще звучал в сознании, но его тональность изменилось – мозг, привыкший обрабатывать поступающую информацию независимо от степени моей растерянности, отметил это. Теперь в этом звоне были нотки тревожного азарта, заставившие сердце биться быстрее. Так оно билось, когда я начинал эту игру.
Сейчас колокол отмечал вершину поединка, финал гигантской шахматной партии, которую мы с Кирой играли на невидимой многим людям доске. Слишком серьезными были глаза Лайта, слишком спокойно звучал мой голос. Наша игра подходила к концу, и что бы не выпало одному из нас, мы выполним условия до конца.
Откуда я взял, что Кира будет настолько честен?
Но молчание становится слишком уж напряженным, пора его прерывать…
- Хорошо, Лайт-кун, - я забрал у него пешку, вновь чуть сжимая пальцы на тонких сильных кистях и ощущая ровное биение пульса. –В случае моего выигрыша ты подпишешь признание.
В карих глазах затанцевало пламя, и я вдруг подумал, что Кира-Лайт сейчас напоминает демона-искусителя – такой же красивый, сильный и обаятельно-опасный. Меня не пугала опасность, я не боялся смерти. Но осознание того, что я, L, невольно поддаюсь обаянию сидящего напротив меня юноши-преступника, творящего зло во имя добра, заставляло щеки чуть холодеть.
И все же это не страх. Невозможно бояться того, с кем связано воспоминаний, столько мыслей и эмоций - моего лучшего врага. Врага… хм, а враги ли мы? Может, просто противники – равные, одинаково сильные и умные. Признай, Рьюзаки, без Лайта – без Киры – твоя жизнь была бы намного скучнее…
- Принято, L. Если я проиграю, то ты отправишь меня на казнь, - улыбка, в которой смешалось так много эмоций – азарт и любопытство, насмешка и тепло… о чем же ты думаешь сейчас, Кира? – Но если выиграю я – то ты идешь со мной.
Я кивнул, и наша шахматная партия началась по-настоящему – вот только теперь.
Мы играли молча, но воздух между нами звенел от напряжения. Нам не нужны были слова, мы и так слишком хорошо понимали, что это вершина нашей игры. Не знаю, о чем думал Лайт, а вот мне казалось, что еще чуть-чуть – и между нами вспыхнет искра, разрастаясь в маленькую шаровую молнию с невероятной мощностью. Несколько раз мы встречались глазами и долго, не отрываясь, смотрели друг на друга… враг на врага… Не знаю, как нужно сказать, чтобы это звучало правдиво. Ведь правд всегда как минимум две…
- Кто мы друг другу, Рьюзаки? – похоже, Лайта одолевали те же мысли, что и меня. Или ты телепат, Кира?
- Враги, - я ответил не задумываясь.
И вновь ехидный внутренний голос бросил ту же фразу, которая приходила мне в голову уже не раз - «А враги ли вы? Ведь ты во многом признаешь его правоту…». И замолчал, то ли предоставив мне додумывать все самому, то ли напугавшись моего сердитого мысленного рявка «Заткнись!»
- Ты слишком быстро ответил, Рьюзаки, - Лайт передвинул фигурку и поднял на меня глаза. – Тебе ли не знать, что так отвечают, убеждая самого себя, - пауза… ну что за манера недоговаривать! Вы с моим внутренним голосом не родственники случайно?
- Ты преступник, я следователь, - я отбросил с глаз волосы, обдумывая следующий ход. – Кем же еще мы можем быть друг для друга?
- И все же ты солгал, - ход Лайта заставил меня чуть прищуриться, оценивая ситуацию. Так, интересно… - Ты не считаешь меня врагом.
- Ты убивал людей.
- Они заслуживали смерти. Ты ведь смотрел данные на них – все они были преступниками.
- Но никто не давал тебе права решать, жить им или умирать, - странно, но во мне сейчас не было ненависти к Кире – лишь азарт спора. Наверно, ты тоже ощутил это, иначе чем объяснить твои удивленные глаза, Лайт?
- Но те, кому эти люди принесли вред, навряд ли согласятся с твоими доводами, L, - из твоих уст даже мой псевдоним, холодное имя, взятое лишь для конспирации, прозвучал неожиданно мягко. Странно, раньше я не задумывался над тем, как ты произносишь мое имя. Но знаешь… мне нравится мое маленькое открытие. – Ты не хуже меня знаешь, что среди них не было невиновных.
Мой новый ход. И ты вновь задумался над ответом, а я залюбовался тобой, прячась за черной челкой. Я давно уже перестал притворяться и убеждать себя в том, что мои взгляды из-под волос лишь необходимость. Ты мне нравишься, Лайт. И внешне, и в целом – как человек. Странно, правда? Хотя понятие нормы растворилось в моем сознании за ненадобностью.
- Да, среди них не было невиновных, - наконец я выбрался из тёмной глубины своих мыслей, в которой последнее время тонул практически постоянно. – Но подумай сам, разве Кира не является преступником, убивая кого-то пусть и во имя высшей цели – построения справедливого мира?
- Скажи, Рьюзаки, тебе никогда не хотелось сделать что-то подобное? – отвечать вопросом на вопрос – признак не самых хороших манер, Лайт. – Ты ведь следователь. И пусть ты берешься лишь за интересующие тебя дела, не думаю, что ты не обращаешь внимания на все остальные. Так вспомни свои эмоции и скажи – разве не было моментов, когда ты хотел бы наказать преступника, о котором точно известно, что он виновен?
Голос Лайта зазвенел, он явно волновался, и я невольно привстав, дотянулся до его руки, легко погладил по запястью, без слов призывая успокоиться. Черт с ними, с нехарактерными для меня жестами! Что может иметь значение сейчас, когда где-то в сознании все еще звучит колокол Судьбы, в которую я никогда не верил?
- Так отчего бы тебе не пойти со мной, Рьюзаки? Вместе мы сможем многое изменить, – неожиданно тихо сказал Лайт, садясь на место и следя за моей рукой, передвинувшей очередную фигурку. На доске складывалась ситуация, которую я про себя назвал «неустойчивым равновесием» - любой ход мог кардинально изменить положение дел, и нам с Лайтом приходилось быть очень внимательными, если мы хотели выиграть. А проигрывать ни L, ни Кира не любят…
- Ты помнишь уговор, Лайт-кун, - тихо произнес я. – Все зависит от того, выиграешь ты или нет.
- Рьюзаки, не зови меня так.
Я вскинул глаза на сидящего напротив меня юношу. Никогда бы не подумал, что Лайта так задевает это обращение, для меня ставшее привычным и естественным. Мне всегда казалось, что у нас не настолько тесные отношения, чтобы я мог обращаться к нему, не добавляя никаких суффиксов. Точнее, не настолько дружеские…
- Мне это неприятно. Ты строишь стенку между нами – зачем? Мы ведь ближе друг другу, чем кто-либо еще.
Я помедлил, прежде чем ответить.
- Хорошо, Лайт, - новый ход заставил меня сосредоточиться. И внезапно тихое «Ты так сильно меня ненавидишь?» заставило мысли пойти по иному пути.
Действительно, мой выигрыш будет означать приговор для Лайта. Что-то мне подсказывало, что он выполнит условие. Я словно наяву увидел, как он протягивает мне сведенные вместе руки, чтобы я сковал их наручниками. Увидел спокойные карие глаза, в которых нет прежних искорок, а есть лишь усталое ожидание. И это – цена моей победы…
Наверно, впервые я задумался о том, какая судьба ждет Киру, переиграй я его.
Но и проигрывать, подчиняясь жалости, я не собирался.
«А жалеешь ли ты его? – задал я себе вопрос. – Подумай, L, разве тебе его жаль? Нет, это не жалость, это что-то большее. Ты понимаешь, что тебе незачем будет жить без Киры – останется только существование. Ты потеряешь смысл жизни – вот он, сидит напротив тебя. Ваш поединок, ваше единство противоположностей – вот что тянет тебя к нему. Ты хочешь пойти с ним, Рьюзаки, не отрицай. Признайся хоть себе, что ты с удовольствием станешь помогать Кире. Потому что во многом – слишком во многом! – он прав»
- Я не стану поддаваться тебе, Лайт, - спокойный голос нарабатывался годами, я уверен - ты не понял, какие мысли бродят сейчас в растрепанной черноволосой голове.
- Я и не прошу делать этого, - теперь уже Лайт поймал мою руку, а я не вырывался, мне были приятны твои действия, приятно твое тепло. Если бы сейчас кто-нибудь вошёл – да хоть Мацуда, вездесущий наш (чаще всего вездесущий на редкость не вовремя)! – ему открылась бы странная картина: мы сидим друг против друга, между нами шахматная доска с не таким уж и большим числом фигур. Лайт ласково гладит меня по руке, а я даже не сопротивляюсь. Ну и кто что подумает? Правильно – всякую ерунду.
Не входите сюда. Не надо. Я отдам все, что хотите, лишь бы эти минуты растянулись в вечность…
- Я просто прошу не лгать себе, Рьюзаки. Ответь – неужели ты так сильно меня ненавидишь? – всегда спокойный голос чуть дрогнул. Значит, для тебя действительно важен ответ, Лайт.
- Мне далеко до тебя в умении лгать, Кира.
Лайт чуть нахмурился, но я не собирался отказываться от своих слов. Пришло время отбросить маски, сейчас мы играем честно. Ведь кто знает – может, это наша последняя игра?
- Я хорошо знаю что такое ложь, ты прав, L, - Лайт обратился ко мне не по имени, отвечая той же монетой. – Но знаешь – сейчас я не лгу и не играю. Нет смысла – мы так часто обманывали друг друга, что научились это видеть. Просто я…
Лайт не договорил – я передвинул фигурку, и он снова сосредоточился на игре. Я же перевел дыхание, сам не поняв, когда успел его задержать. Что же ты делаешь со мной, Лайт? Отчего мне так хочется вцепиться в твою рубашку покрепче и никогда больше не отпускать? Что со мной… да и с тобой творится?
Сосредотачиваться было непросто. Ты привык быть первым, Лайт. Ты все делаешь хорошо, за что бы ты не брался – играешь, учишься, споришь… убиваешь. Только вот я точно такой же. Мы так похожи, Лайт, что порой поневоле читаем мысли друг друга. Но сейчас я уже не пытаюсь угадать, о чем ты думаешь. Я играю, и мой стиль теперь – это импровизация. Ты подхватываешь упавшее было знамя, строишь комбинации не на расчете и логике, а на интуиции, мы точно пытаемся обогнать друг друга, но вместо этого продолжаем и дополняем игру соперника. Наш спор продолжается, и воздух в комнате пропитан звоном клинков-аргументов, мы играем шахматами и словами как мячиками…
Твоя ставка в этой игре – свобода и жизнь. Моя ставка… то же самое. Мы играем на одно и то же, ведь только такую игру можно назвать честной. Сколько бы не было в нашей игре лжи, но ставки были одни.
И все же любая игра подходит к концу.
Ты сделал последний ход…
Я поднялся и отошел к открытому по случаю тепла окну. Мне не хотелось видеть твои глаза, в которых будет торжество победителя.
«Ты проиграл, L».
Странно, но эта мысль вызвала какую-то горечь. Я не понимал, отчего. Может, из-за осознания, что ставка с обоих сторон была одинаковой, а значит – моя судьба в руках Киры? Или мне так обиден был проигрыш? Но это же глупо!
Лайт подошёл ко мне и внезапно обнял – крепко, до боли. Зарылся носом в мои волосы, легонько фыркнул, заставляя вздрогнуть от щекотки. Подчиняясь невольному порыву, я обнял Киру в ответ, и услышал, как он прошептал:
- Рьюзаки… ты пойдешь со мной?
- Разве у меня есть выбор? – грустно улыбнулся я. – Договоры должны соблюдаться.
Лайт отстранился, не расцепляя рук, и посмотрел мне в лицо. Странно… в какой-то момент у меня возникло чувство, будто я смотрюсь в зеркало – на лице Киры отражались те же сомнения и переживания. Он тоже сомневался в моей искренности, тоже подозревал во лжи, в двойной игре, тоже боялся обмануться. И вместе с тем я видел на лице юного преступника невыразимую нежность. Преступника – и самого близкого человека…
Теперь я понимал, какая сила шептала в моем сознании все это время вопрос «А враги ли вы?», какая сила заставляла меня осознавать простую истину – я хочу остаться с Лайтом. Я не смогу отдать его на казнь и жить дальше. В этой жизни не будет смысла, ведь там не будет Киры…
- Лайт…
Тонкие пальцы путаются в моих волосах, ласково проводят по шее, теребят ухо, заставляя чуть хихикнуть от щекотки… Я позволяю тебе это, даже не задумываясь – а отчего, собственно? Мне только хочется, чтобы эти минуты подольше не кончались…
- Рьюзаки…
Сердца бьются в одном ритме, и дыхание смешивается… В карих глазах – бездна, и я тону в ней, замирая от легкого страха, заставляющего сердце биться быстрее – страха, смешанного с удовольствием. Я всегда боялся высоты, но если ты рядом – мне не будет страшно, Лайт… только не отпускай меня.
Все смешалось – неверие и открытость, горечь и сладость, холод и тепло, боль и радость. Границ нет, мы только что переступили за них, и все то, чем мы прикрывались раньше, стало нелепым, как мишура после Нового Года. И я с удивлением понимаю – мне нравится этот мир. Мир, в котором есть твои руки, крепко, до боли сжимающие меня – правильно, держи и не отпускай, не факт, что я устою на ногах… мир, где от встрепанных каштановых волос пахнет чем-то горьким и неуловимо-знакомым, но вспоминать как-то не очень получается, ну и пошли к чертям эти воспоминания, не до них… мир, где ты целуешь меня – мягко, ласково, давая шанс оттолкнуть, но этого я точно делать не стану…
Наш новый мир.
Смешно, наверно, но целоваться я не умею – и это в двадцать три года…
Ничего, ты хороший учитель…
- Рьюзаки…
- Что, Лайт?
- Запомни – ты не моя игрушка. Ты мне нужен.
- Я знаю, - тонкие бледные пальцы ласково перебирали встрепанные каштановые локоны. Игроки, выигравшие самую странную в жизни партию, сидели на диване. Рьюзаки крепко обнимал Лайта.
- Нет. Я хочу, чтобы ты понял – ты нужен мне как равный. Как друг. Напарник. Не как игрушка, - в голосе кареглазого юноши звучало напряжение, стремление достучаться до собеседника. – Я не хочу, чтобы ты подозревал меня черте в чем!
- Лайт… Кира… - L легонько потянул за каштановые пряди, заставив посмотреть в глаза. Лайт подчинился, завороженный бездонной чернотой взгляда следователя. – Знаешь, что у тебя волосы пахнут бархатцами?
- Что? – Лайт явно не ожидал такого ответа на свою тираду. В карих глазах отразилось недоумение, сменившееся легкой доброжелательной иронией. Реакция у Киры всегда была отличной.
Он все понял.
- Рьюзаки, зачем ты прячешься за маской снова? Отчего бы тебе просто не сказать, что ты меня любишь?
Глаза в глаза. Ни масок, ни игры. Все рухнуло.
- Хорошо, - Лайт чуть улыбнулся. – Я скажу это первым, Рьюзаки. Только один раз – для тебя. Я тебя люблю.
И по комнате эхом разнесся шелестящий шепот черноволосого юноши:
- Я тоже, Лайт.
- Тоже - что?
- Я тоже тебя люблю.
…Лайт устроился головой на плече Рьюзаки, чуть потершись о щеку. Он никогда больше не скажет этих слов – незачем. Они оба запомнят их навсегда. Финалом их долгой игры стало признание - но не поражения. Они оба выиграли. И сейчас Лайт скажет совсем другое – то, что он хотел сказать так давно. Теперь он знает, что его услышат.
- Будь на моей стороне, Рьюзаки. Всегда.
И тихий ответ. Когда отвечают так – это не ложь.
- Буду. Всегда.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни цели, ни прав.
Даже когда не останется сил, я упаду в крови и без сил –
Ты слышишь – будь на моей стороне всегда! –
Потому что я так просил.
@музыка: Сашка Кошка - "Будь на моей стороне"
@настроение: все хорошо
@темы: Рейтинг: PG-13, Light Yagami, L Lawliet
-
-
11.01.2011 в 20:36Еще неувязочка с возрастом L. На момент начала расследования ему было 24 года, умер он в 25.
В остальном фик замечательный! Один из лучших, учитывая то немалое количество, которое мне довелось прочесть. Браво автору!
-
-
12.01.2011 в 09:34За указание опечатки спасибо, сейчас исправлю.
А возраст я делала нарочно, чтобы он помладше был. АУшка же.
-
-
13.01.2011 в 12:48И без приколов скажу,что это САМОЕ лучшее сообщество по фикам Death Note.
Вы молодцы)))
Ваш фанфик очень понравился.
Здорово)))
-
-
14.01.2011 в 10:27Спасибо! Я рада, что вы это читаете!
-
-
15.01.2011 в 01:36-
-
17.01.2011 в 13:13а мне хотелось именно так сделать. Всегда же Кира проигрывает, а здесь... Хотя L не проиграл. Они, мне кажется, здесь оба - победители.
Спасибо за теплые слова.
-
-
11.02.2011 в 22:15-
-
12.02.2011 в 08:21О, даже так... а в чем?
-
-
13.02.2011 в 23:07-
-
14.02.2011 в 09:09Аригато!
-
-
02.10.2011 в 16:13-
-
02.10.2011 в 16:53