[DeathNote-Fanfiki]

Название: Катарсис
Автор: Randajad
Бета: нет
Жанр: драббл, POV Мэтта
Персонажи: Мэтт и Мелло
Рейтинг: G
Предупреждение: хоть Оба и сам не знает, каким человеком был Мэтт, все-таки ставлю ООС
Дисклеймер: отказываюсь
Описание: тема заезжена до невозможности: Мелло валяется в бреду с ожогами, Мэтт философствует.

Боль очищает. Снимает с нас напускное слой за слоем, полосами отдирает известковый налет неискренности с наших личностей, как срывают старые обои со стен. Говорю именно о боли физической и описываю ее такими обтекаемыми фразами потому, что мало о ней знаю. Я больше по части безрезультатных поисков себя, неуверенности, разочарований, бесполезных и безответных чувств. Даже не знаю, что хуже. Любой из нас, конечно, предпочтет зубную боль потере близкого человека. Наверное, и та, и другая боль дают нам что-то особенное, как бы странно это ни звучало. Ну, то есть, человек должен в жизни испытать и то, и другое, чтоб не бросаться впустую фразами типа «Лучше потерять руку или ногу, но остаться в живых». Жить без руки чертовски неудобно. Хотя еще смотря как ее потерять. И все равно я бы сейчас согласился, чтоб мою руку медленно отпиливали тупым маленьким лезвием, лишь бы моему другу стало легче. Единственное, что я знаю: все личные переживания и комплексы такого бездарного придурка, как я, - полная чушь по сравнению с ощутимой болью Мелло. Пару часов назад его голова металась по подушке, он что-то нечленораздельное хрипел и все рвался встать в бреду. Теперь, похоже, ему стало хуже, потому что он затих. Это пугало… Затихший Мелло – нечто совсем необычное и потому тревожное. Даже дыхания не было слышно почти; я время от времени прикладывал пальцы к вене на шее, чтобы убедиться, что есть пульс. Выглядел Мелло жутко, даже смотреть больно было: ожоги начали воспаляться. Я все сыпал, сыпал их стрептоцидом, и белый порошок почти не отличался цветом от его кожи. С обезболивающим переборщил, судя по всему. Его просто так в аптеке не продадут. Помню, все нащупывал под жилеткой пистолет - старый фармацевт так внимательно разглядывал рецепт, что не оставалось никаких сомнений в том, что он увидит старательно подделанную подпись врача. Ну и выглядел я соответственно – как ворюга-наркоман, доведенный ломкой до состояния, когда убийство ради дозы не кажется больше чем-то ужасным: все-таки двое суток провел без сна у кровати Мелло. Я не то, что аптеку, я Федеральный Резервный банк готов был ограбить в одиночку, только бы ему полегчало. Но фармацевт, пожевав губами, все-таки выдал двадцать ампул сильного анальгетика. Восемь я уже израсходовал, и не похоже, что Мелло скоро оклемается. Просто не знаю, что буду делать, когда закончится лекарство. Все, что я могу – сидеть у кровати и размышлять о боли. Пробовал держать за руку – слышал в какой-то передаче, что помогает – даже в отключке вырывает ладонь, идиот несчастный. Раньше, еще до этого, Мелло все твердил про личное пространство, а мне было плевать. Когда становилось совсем хреново, хватал его в охапку и сильно к себе прижимал. Мелло для приличия брыкался пару секунд, а потом замирал, и кожа у меня на шее покрывалась мурашками от его горячего дыхания. Мне такие моменты кажутся самыми счастливыми за все четыре года нашей бесприютной жизни.

Сейчас я больше всего боюсь, что Мелло сдался. Он всегда себя чуть ли не супергероем считал. А я заражался этой его уверенностью, что с нами ничего не может случиться. Случилось. И у меня предчувствие, что это не все, что в самом скором времени и у меня появится шанс узнать, что такое физическая боль. Но это – не сегодня. Проблемы нужно решать по мере их поступления.

Мелло начинает беззвучно плакать – первый раз за эти долгие три дня. Просто смотрит безучастно в потолок, а слезы стекают на подушку. Снова пробую взять его ладонь в свою – не шелохнулся. Скорее всего, просто нет сил вырываться, но я почему-то предпочитаю думать, что из-за боли он стал более человечным. Чушь, конечно. Как бы мы ни мучились, мы не изменимся. Страдание снимает браваду, делает нас настоящими. Несколько дней назад я жил в этой квартире с грозным, красивым и непобедимым Мелло. А теперь передо мной лежит худой мальчишка со спутанными грязными волосами, тот самый шумный веселый Мелло, как в приюте, только притихший и резко повзрослевший от боли. Мальчишка, который, несмотря на привычную атрибутику мафиозной жизни, впервые столкнулся со взрослой проблемой. Это жестокая мысль, но я отчасти рад, что так вышло. Он выкарабкается, я его знаю. Мне его очень жаль сейчас, но рядом с жалостью теплится надежда, что мы выйдем из игры. Что Мелло, черт возьми, поймет наконец, что вся эта затея с Кирой – прямой путь на тот свет. И пожалеет себя. И даже, может быть, меня. Но в то же мгновение понимаю, что ничего подобного не произойдет. Мы упустили момент, когда можно было спрыгнуть с поезда, свернуть в переулок и затеряться в толпе. Когда? Возможно даже, в тот самый момент, когда появились на свет. В любом случае, теперь это все не имеет значения. Что действительно важно, так это то, что Мелло уже не плачет, не стонет и стал глубже дышать. Опустив глаза, вижу, что все еще держу его за руку.

x-post: сообщество Дома Вамми