Возвращение автора.

[DeathNote-Fanfiki]

Автор: Айя Юкимура
Название: Тень
Фэндом: Death Note
Категория: Angst
Персонажи: Алекс Нортон
Рейтинг: PG-13 (за смерть персонажа)
Размер: мини
Статус: закончен
Содержание: быть тенью для кого-то может оказаться слишком тяжело…
Дисклеймер: герои не мои. Трава моя, согласна.
Предупреждение: возможно AU, POV А. Смерть персонажа. Выкладывается без беты, потэтому о замеченных опечатках и нестыковках пишите в комментах.
Размещение: только с разрешения автора.
Примечание: о первом наследнике L автор не знает ничего, кроме материала из Википедии («A и B — первое поколение воспитанников приюта Ватари, готовящихся на роль наследника L, а Ниа и Мелло являлись четвёртым поколением»), и все, кроме обстоятельств его смерти – плод воображения автора.

Сам фик. Читать?

Я сижу на подоконнике, обняв колени. Подоконник в приюте широкие, а окна в комнатах занавешены, меня не видно. Свет я тем более не включал. Скоро прозвенит звонок на ужин, меня обязательно позовут – привычным стуком в дверь. Мои одноклассники и соседи знают, что я могу заработаться или зачитаться так, что забуду обо всем.
Но пока в Вамми-хаусе стоит тишина – такая густая, что ее можно ощутить кожей. Все заняты кто чем: уроками, чтением, рисованием… или вот такими размышлениями, как я. А я все это время пытаюсь понять очень простую и в то же время невероятно сложную вещь.
Кто я?
Меня зовут Алекс, я воспитанник приюта Вамми и наследник L. «Начало алфавита», как называю я себя и еще нескольких человек. Первые буквы алфавита – наши имена, или скорее прозвища, хотя никто не зовет нас так в глаза.
Обычно я начинаю и заканчиваю перечисление того, кто я, на одной и той же фразе.
Наследник L.
Сложно сказать, какие чувства вызывает у меня этот неофициальный титул. Гордость? Да, конечно. Радость? Да. Желание быть достойным? Да.
Но есть что-то еще. И это что-то – тоска. Не желание превзойти, переиграть, как у Бейонда, а просто глухая тоска. Она появилась довольно давно. Наверно, полгода назад – за три месяца до моего четырнадцатилетия. Или же тогда я впервые осознал ее присутствие в моей жизни…
Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу. Уже вечер – поздний осенний вечер – и за стеклом темнота, насыщенная, точно чернила. В темном окне отражается бледное лицо, большие серо-зеленые глаза и растрепанные каштановые волосы. Прибавить к этому средний рост, серую рубашку, черные брюки и отрешенное выражение лица – и получится портрет, знакомый каждому воспитаннику Вамми-хауса.
Алекс Нортон. Воспитанник приюта Вамми. Наследник L.
В дверь стучат. Я выхожу и иду вместе со всеми на ужин. Мои одноклассники смеются, шутят, перекидываются подколками и остротами, точно мячиками. Я отвечаю им, но часть моих мыслей не здесь.
- Алекс, ты в порядке? – Лиззи, одна из моих одноклассниц, неожиданно прерывает разговор. – Ты какой-то… отстраненный, - наконец подбирает она слово.
- Нет, Лиззи. Все в норме. Просто я задумался, - улыбаюсь ей. Она тут же отходит. Мы все здесь со странностями, излишней задумчивостью тут никого не удивишь. Одаренные дети. Юные гении. А моим странностям и вовсе никто не удивится.
Наследник L.
Словно невидимая печать.
Сразу после ужина я ухожу в свою комнату, хотя ребята и зовут меня поиграть с ними. Я отговариваюсь головной болью. Нет, с ними весело, они хорошие ребята, просто… сегодня вечером я не хочу никого видеть.
В комнате я включаю настольную лампу и ложусь на кровать. Мягкий свет придает моему жилищу уют и спокойствие… но не в этот вечер.
Я прожил в приюте пять лет, попав сюда девятилетним ребенком после пожара в нашем доме. Сейчас, вспоминая свою домашнюю жизнь, я понимаю, что любил своих родителей… они меня, наверное, тоже…
Два года проучившись в обычной школе, я успел завоевать репутацию «умницы». Я и впрямь прекрасно учился, и, как потом выяснилось, обладал высокими интеллектуальными способностями. «Ничего удивительного, - говорили те, кто знал мою семью. – Это же сын Нортонов, они всегда были лучшими. Молодец, мальчик!»
Тогда меня эти слова не задевали, я гордился этим. В семь лет трудно воспринимать их как-то иначе, но моя тоска берет начало именно оттуда.
Сейчас, в 14, я начинаю понимать, что всю жизнь жил под чьей-то тенью. Во мне видели «сына Нортонов» тогда, видят наследника L сейчас… и никто не видит Алекса. Мои способности сыграли со мной злую шутку.
Я грустно улыбаюсь своим мыслям. Они далеко не первые на эту тему… мой дневник, впрочем, надежно спрятан. Тоска… тоска вечного «кого-то», но только не себя самого сводила меня с ума. Я отчетливо ощущал пустоту там, где было «я», где был Алекс. Может, дело было в том, то у меня не было друзей? Может…
Но я не могу больше жить под чьей-то тенью. Я не имею ничего против L. Он действительно гений, не спорю, и все же я хочу уйти. Я так устал быть его наследником, вечной тенью, которую всегда будут сравнивать с тем, кто ее отбрасывает. Не хочу.
Я поднимаюсь, беру со стола канцелярский нож – точилка сломалась совсем недавно, а карандаш был нужен, вот и осталось орудие заточки – и провожу по запястьям. Больно… кровь течет по ладоням, но я провожу еще раз, углубляя раны. Хорошо, что дверь заперта…
Решить умереть было так просто… решиться – куда сложнее.
Я опускаюсь на пол у стола. Голова чуть заметно кружится, но это только начало, я знаю. Закрываю глаза – так легче. И уже в полудреме надвигающейся смерти приходит мысль, что это – мое решение. Мое, Алекса Нортона, и больше ничье.
Не тени. Не наследника L. Мое.
На губах появляется слабая улыбка…

* * *
Неделю спустя.
Могилу на маленьком приютском кладбище заливал дождь. Серый гранит надгробья украшала надпись «Алекс Нортон» и даты рождения и смерти. Кто-то положил на камень цветы.
Возле могилы стояли двое мужчин средних лет и странный молодой человек со встрепанными черными волосами.
- Простите, - чуть виновато сказал один из них, директор приюта Роджер. – Это моя вина. Недоглядел…
- Здесь нет вашей вины, - спокойно откликнулся черноволосый. – Алекс четко сказал, почему уходит.
Смерть наследника L взволновала весь приют, воспитанники только о ней и говорили, строя множество различных версий. Алекс не оставил записки, и причину его поступка удалось узнать, лишь прочтя его дневник.
L чуть качнул головой, отводя мокрые пряди. Ему было искренне жаль этого талантливого мальчика. Он мог бы стать замечательным детективом, но выбрал смерть. Аль… совсем еще ребенок.
- Он не смог жить под тенью L, - повторил детектив фразу из дневника Алекса. – Что ж… это тоже выбор.
- Рьюзаки, идемте в дом, - стоявший рядом Ватари коснулся плеча L. – Холодно.
А дождь словно бы не собирался кончаться, оплакивая того, кто не желал быть только тенью…