Obscurity|Блеск

[DeathNote-Fanfiki]

Название: Obscurity|Блеск
Автор: Nilahxapiel
Переводчик: Drinni
Бета: Schwarz Engel
Статус: Закончен
Жанр: Romance, Angst, POV Light
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринг: L/Light
Краткое содержание: Сложно быть прикованным к детективу-параноику, особенно, когда ты влюблен в него.
Разрешение на перевод: Получено

Ты все время внимательно смотришь на меня краем глаза.

Постоянно.

Я возражаю. Черт побери, я возражаю. Мне хочется, чтобы ты прекратил, потому что это раздражает больше, чем что-либо испытанное мною прежде. Надоедает больше, чем постоянная тяжесть наручника на моем запястье. Надоедает больше, чем быть подозреваемым по делу Киры. Злит больше, чем это пятно, которое Мацуда так щедро поставил мне на брюки.

А это что-то да значит, потому что я не люблю чай даже в своем желудке, не говоря уже о причинном месте.

Тем не менее, это всё даже близко не похоже на то, что со мной творит твой взгляд. Пустой, обвинительный и сердитый. Ты даже сейчас это делаешь? Чего ты ждешь от меня, Рюдзаки? Ты думаешь, что я прямо сейчас убью преступника? Ждешь, что я выдам что-то, что может быть использовано против меня?

Невозможно, потому что я не Кира. Я не собираюсь говорить о своей вине, потому что невиновен. И я в этом уверен. Я никогда никого не убивал и не убил бы. Я не помню, чтобы делал хоть что-то подобное и не получал черепно-мозговой травмы, способной вызвать такую амнезию. Следовательно, это неправдоподобно.

Однако…

Нет. Ты заставляешь меня сомневаться в самом себе. Ты заставляешь меня рассматривать себя в качестве подозреваемого. Как такое возможно? Я знаю, что не делал этого, но если я буду мыслить объективно… Если бы я был на твоем месте и смотрел на Ягами Лайта, то тоже бы себя подозревал. Нет, я бы даже больше, чем подозревал. Мысленно я бы был абсолютно уверен в своей вине даже при отсутствии доказательств.

Это возмутительно.

Я не ты, а Ягами Лайт. И я бы помнил, будь я Кирой. Но так как я ничего подобного не помню, то могу только сделать вывод, что я не Кира.

Да, ты тоже в это не веришь.

Ты так чертовски раздражаешь, что почти больно. И дело не только в твоем пристальном взгляде. То, как ты раз за разом кусаешь свой большой палец, пока почти не прокусишь кожу. Ты же знаешь, что произойдет, когда у тебя потечет кровь, не так ли? Ну, ты, наверное, не станешь ничего делать, вынуждая меня разобраться, что будет выглядеть, как тревога. И скажу тебе, это и есть тревога.

Но ты все равно не поверишь. Ты будешь думать, что я притворяюсь, чтобы втереться к тебе в доверие, потому что я Кира. Ты об этом еще упомянешь. Я позволяю себе проявлять заботу о тебе, потому что знаю, что ты все равно не подумаешь, что она искренна. Ты просто скажешь мне не делать вид, что мне не плевать, прежде чем хладнокровно сообщишь, насколько повысилась вероятность моей вины из-за так называемой притворной заботы. Ты никак не пытаешься выбирать выражения и на мои чувства внимания не обращаешь.

Но в то же время, если я Кира, ты, наверное, в любом случае думаешь, что я не способен на эмоции.

Все всегда упирается в это: Если я Кира.

Если я Кира, значит, я лгал все это время. Если я Кира, значит, я зло и не стою даже грязи под твоими ботинками, хотя ты их и не носишь. Если я Кира, то ты убьешь меня, как если бы этих пяти месяцев вообще не было!

Если я Кира, то мы нечто большее, чем сейчас, что бы между нами ни было. Мы противники в справедливости. Я не хочу быть Кирой, совсем не хочу, но… очень хочу быть чем-то большим, чем то, что есть. Я хочу быть большим, чем просто подозреваемый подросток, прикованный к тебе. Обычный член силовой группы и друг, когда ты того пожелаешь.

Иногда я думаю, что если нужно, то я… Но потом я вспоминаю, что ты отправишь меня на казнь. Если я Кира, то разве не должен желать тебе смерти? Я не желаю тебе смерти. Правда, иногда ты вызываешь во мне желание убить тебя, как сейчас, когда ты так смотришь. Прожигаешь меня этим ужасным взглядом. Что с ним, черт возьми, вообще такое? Он такой… пронизывающий… словно ты в прямом смысле пытаешься проткнуть меня им.

Я уже не знаю, что делаю. Я смотрю на экран перед собой, делая вид, что работаю, когда в действительности думаю о тебе. А ты… ты просто рассматриваешь меня все с тем же безразличным, ничего не выражающим лицом, и это медленно сводит с ума. Ты, правда, просто ищешь очередной повод поднять вероятность того, что я Кира? Потому что иногда, на короткое мгновение, что-то еще мелькает в твоих глазах. Почти интерес…

Но он, наверное, тоже относится к Кире.

Я не знаю, что именно я к тебе испытываю. Это не любовь. По крайней мере, пока нет. И если мое мнение тут учитывается, то любовью сие никогда не станет. Это просто слишком сложно: быть влюбленным в L, величайшего детектива в мире, в то время как я подозреваемый по делу Киры - человек, который якобы хочет смерти L.

Интересно, ты действительно хочешь, чтобы я был Кирой? Однажды ты сказал, что нет, а потом взял свои слова обратно. Интересно, какой из ответов правдив? Если ты хочешь, чтобы я был Кирой, тогда ты не такой, как я думал. Тогда ты не просто равнодушен, но еще и жесток. Жесток, потому что хочешь убить меня, не задумываясь. Я никогда не считал, что ты чрезвычайно жестокий человек, мне просто казалось, ты не осознаешь, что твои прямолинейные слова грубы.

Но ты бы убил меня. А если ты хочешь убить меня…

Что я сделал, чтобы заслужить такой приговор? Не только смерть, но и твое пылкое желание моей смерти. Не думаю, что хоть что-то совершенное мною к настоящему моменту заслуживает такого обращения. Я не желаю твоей смерти. Одна из причин, по которой я так сильно хочу поймать Киру, это нежелание твоей смерти от его рук.

Но в то же время, я полагаю, нас с тобой нельзя сравнивать. Мы ничем не похожи, кроме наших умов, которые идеально подходят друг другу, как будто им - нам - всегда было суждено встретиться. Я рассказывал о судьбе девушкам, и обычно не мирюсь с этой идеей, но иногда у меня создается ощущение, что это именно она. Когда твой гений рядом с моим, мы знаем, о чем думает другой. Неужели я не прав, допуская, что в этом есть что-то особенное?

Нет, нет. Наверное, именно здесь я и ошибаюсь. Я практически всю жизнь прожил в одиночестве, превосходя своих сверстников, родителей, взрослых, окружавших меня, моих учителей. Может быть, вполне естественно, что я схожу с ума по единственному человеку, которого когда-либо знал, способному быть со мной на равных. Вполне естественно, что я хочу проводить время с тобой, думать о тебе. Мне не безразлично, кем ты меня считаешь (как ты всегда говоришь, убийцей).

Вполне естественно, что я не хочу, чтобы эти наручники когда-либо исчезли с моей руки.

Знаешь, Рюдзаки… L… трудно быть прикованным к детективу-параноику, особенно, когда ты влюблен в него.

Потому что ты действительно параноик, и, полагаю, это вполне оправданно, учитывая, что есть такие люди, как Йоцуба или Кира, которые страстно желают тебя убить. Паранойя держала тебя запертым в комнатах всю жизнь, и, хотя она, возможно, единственная причина, по которой ты еще жив… тебе хоть иногда не кажется это тюрьмой? Ты, кем бы на самом деле ни был, сидишь в клетке L, за решетками его личины.

Если я Кира, во что ты веришь без всяких сомнений, тогда очевидно, что ты бы не хотел оказаться запертым со мной в той комнате. Комната - это твой безопасный уголок. Вне ее ты одна буква, но внутри ты это ты, и если Киру… если меня, если хоть кого-нибудь однажды впустили бы внутрь… тебя непременно бы убили.
Мне нравится говорить себе, что именно поэтому тебе все равно, потому что ты не можешь позволить себе чувствовать. Мне бы хотелось, чтобы ты мог, но это не так, потому что тогда ты больше не был бы L и оказался беззащитен без этой вымышленной личности. Все псевдонимы были бы сорваны, и ты бы остался открытым и уязвимым перед Кирой. И случись такое, ты бы непременно погиб. Как я уже сказал, я не хочу, чтобы это случилось. Будто ты бы поверил в это хоть на секунду.

"Только мечтатели желают несбыточного", - эту цитату я слышал давно. Меня уже называли мечтателем. Я смотрел в окно во время урока, грезя наяву, желая, чтобы мир был лучше, чем есть, и оптимистично поклялся сделать все, что в моих силах, чтобы он стал лучше… Ты как-то раз сказал, что Кира - идеалистический ребенок. Ты сказал, что и я такой, и, думаю, это правда. Иногда я мечтаю о таких вещах, как…

Я на самом деле мечтаю, чтобы ты перестал смотреть, потому что делаешь это не по той причине, по какой мне бы хотелось.

Но ты никогда не прекращаешь. Ты никогда не даешь мне и секунды уединения, чтобы подумать, разложить все по полочкам в голове, которая, признаю, захламляется чувствами и пачкается смятением. Так сложно думать, когда ты здесь, сидишь в считанных футах от меня и сердито глядишь. Ты всегда такой.

От этого мне хочется тебя ударить. Иногда я так и делаю. Особенно когда ты выливаешь на меня поток все тех же старых банальностей по поводу того, что я должен быть Кирой. Что ты уверен, что я Кира. Или, по крайней мере, был им. Я хочу ненавидеть тебя, питать отвращение за то, что ты с такой легкостью все это говоришь, поэтому я кричу: "Я ненавижу тебя!" так громко, как только могу, чтобы вбить себе это в голову, надеясь, что мое сердце поймет чертов намек.

Потом я извиняюсь. Однако я не уверен, почему. Потому что ты никогда не говоришь ничего, что навело бы на мысль, что тебя мои слова хоть как-то задели. Конечно, нет, потому что тебе наплевать. Ты не дуешься и не игнорируешь меня. Но у меня все равно такое чувство, что я должен это сказать, а ты лишь смотришь на меня, киваешь, а потом вновь отводишь взгляд.

И это нормально, потому что тебе в любом случае наплевать.

И, несомненно, будет гораздо лучше, если я буду говорить, что ненавижу, потому что в противном случае я наверняка полюблю тебя.