[DeathNote-Fanfiki]

Название: "13 способов истечь кровью"
Автор: я
Жанр: angst, слэш
Фэндом: Death Note
Рейтинг: NC-17 подразумевается
Состояние: в процессе (1-8 способы)
Пейринг: Мэлло/Мэтт
Дисклеймер: все права на тетрадочку - создателям.
Предупреждение: ненормативная лексика, соплиии.

№1.

Ты вроде как один. Эта мысль какая-то странная, она оставляет после себя пустоту, черную, непроглядную. Ты вроде как один, но ты ещё помнишь, что так было не всегда. Вас было двое когда-то: вы меняли посуду и вещи из приюта на дешевые сигареты у Тайлера; у вас был один плеер на двоих с песнями Нирваны и Pearl Jam; ночами вы убегали в город, и никто вас ни разу не раскрыл. Ты помнишь, что вас было двое, точно. Пытаешься не потерять рассудок от этой мысли.
- Мне нужно уйти, я больше не могу здесь оставаться, понимаешь? – Мэлло торопливо забрасывает вещи в рюкзак. Ты молча следишь за его действиями. Шоколад – это первое, что он берет. Несколько темных водолазок. Твоя фотография. Совсем немного денег. Уйти надо, понимаешь? Ты всё ещё молчишь, ты не понимаешь ни черта. Ты не понимаешь, что там у вас случилось во время разговора с Ниа и Роджером. Мэлло уходил в отличном настроении, без умолку болтал о том, что ему предстоит очередная головомойка от Роджера, потому что Ниа наверняка снова видел, как он курит. Мэлло смеялся. Мэлло дал тебе щелчка по лбу, а потом туда же поцеловал. А теперь он вдруг собирается уходить. Ты всё ещё молчишь. Мэлло говорит, что Эл мертв. Тебе, в общем-то, плевать, ты его даже не видел ни разу, Эла этого. Никто из вас не видел. Мэлло застегивает рюкзак и говорит, что Ниа теперь вместо Эла. И что ему, Мэлло, нужно уйти. Ты не улавливаешь связи. Ты спрашиваешь:
- Зачем?
Ты спрашиваешь:
- Можно мне с тобой?
Мэлло наконец немного смягчается. Наконец, кажется, действительно обращает внимание на то, что тебя сотрясает, что тебя выворачивает. Ты сам этого не замечаешь, но у тебя вспотели ладони и пересохло во рту. Ты сам не знаешь, но ты бледный как полотно. Он сжимает твои пальцы, крепко, до боли. Он смотрит тебе в глаза, так блядски долго и пристально, что у тебя начинает ныть живот.
Он говорит:
- Мэтт.
Он говорит:
- Пожалуйста.
Говорит:
- Останься здесь. Ради меня.
А потом он уходит, твои губы горят от поцелуя. Твои губы – раскрасневшиеся, распухшие. Ты вроде как один, понимаешь? Теперь один. Ты куришь слишком много, до боли в легких. Ты играешь в свою дурацкую приставку, чтобы хоть как-то отвлечься от реальности. Дни тянутся медленно. Ты дрочишь, вспоминая Мэлло. Ты вроде как один. Совсем.

№2.

- Заткнись, - говорит Мэлло. Он говорит это, и ты даже не успеваешь открыть рот, чтобы возмутиться, потому что Мэлло тут же тебя целует. Здесь, сейчас, у тебя мгновенно встает, ты прижимаешься к нему всем телом, отчаянно, крепко, не желая его терять больше никогда. Здесь и сейчас, пустая стоянка, пронизывающий до костей холод, а тебе жарко. У тебя есть целый мир, но тебе тесно. Ты с трудом отрываешься от губ Мэлло, дышишь тяжело, ошалело. Ты, наконец, нашел его и не отпустишь больше. Ты пытаешься сказать что-то, но Мэлло снова затыкает тебя поцелуем. Кусает твои губы. Хрипло стонет тебе в рот. Ты думаешь, что, наверное, есть смысл залезть в машину.
- Господи, как же я скучал, - выдыхает Мэлло, крепко обхватив тебя за талию, и тебе кажется, что, наверное, есть смысл поскорее добраться до твоей квартиры, потому что ты вроде как кончил в штаны. Просто от прикосновений, просто от поцелуев. Просто от того, что ты наконец видишь своего Мика – такого родного, такого ни капельки не изменившегося несмотря на блестящие кожаные шмотки. Для тебя он такой же. Твой.
Вы едете: ты за рулем и вид у тебя совершенно обалдевший. Мэлло на пассажирском сиденье, хрустит шоколадом и говорит что-то про Ниа. Про мафию. Про Киру. Тебе, в общем-то, на всё это плевать. Просто плевать на них на всех.
- И вот, представляешь, Ниа – глава SPK, - Мэлло смеется, запрокинув голову. Ты добродушно улыбаешься, следя за дорогой и пытаясь не отвлекаться на запачканные шоколадом губы Мэлло. – Наш Ниа, Мэтт, представляешь да? И всё ещё играет в трансформеров. Вжж, - Мэлло смеется ещё громче, размахивая руками. Ты ловишь его ладонь, и Мэлло замолкает. Ты сжимаешь его пальцы, крепко, совсем как он твои тогда. Ты говоришь:
- Мэлло, заткнись.
Ты ловишь на себе его внимательный взгляд.
Ты улыбаешься.
Ты поясняешь:
- Я просто хочу насладиться моментом, ладно?

№3.

Дни тянутся очень медленно. Уже зима, а ты целыми днями сидишь на широком подоконнике в своей комнате. Ты смотришь, как падает снег, как словно в замедленной съемке кружатся хлопья. Иногда ты хочешь, чтобы весь мир завалило нахрен. Просто завалило снегом. И чтобы не осталось ничего. Иногда тебе хочется умереть. Ты бродишь призраком по коридорам приюта, трогаешь стены, прислушиваешься к звукам за закрытыми дверями. У тебя есть дубликат ключа от старой комнаты Мэлло, вы сделали его уже давно, с помощью того же Тайлера. Кажется, это стоило вам какой-то вазы. В приюте всегда было полно барахла, так что любая пропажа казалась незначительной. Ты мог прийти туда, даже когда Мэлло был где-то. Мог прийти, когда тебе одиноко. Когда Мэлло ушел из приюта, ты попросил Роджера ничего не делать с его комнатой. Ты тогда много плакал, почти не ел и выглядел слишком истощенным, поэтому старик просто не посмел тебе отказать.
Открываешь дверь, тихонько проскальзываешь внутрь. Садишься на кровать и разворачиваешь плитку шоколада. Молочного с орехами. Это – твой ритуал, ты всегда так делаешь. В комнате всё по-прежнему: диски, книги, плакаты. Будто Мэлло просто шатается где-то: ушел за сигаретами, или встретил случайно Ниа и теперь развлекается от души, оттачивая своё остроумие. Гитара в углу – вы копили на неё вместе, но ты не прикасаешься к ней с тех самых пор, как остался один. Лежа на спине, ты ешь шоколад. Кажется, Мэлло может войти в любой момент. Войти и достать пачку сигарет из носка. И, смеясь, рассказать что-нибудь из последних новостей приюта. Но он не войдет, ты уже понял. Он не звонит, не пишет, никак не дает о себе знать, и ты уже даже не надеешься на то, что когда-нибудь увидишь его снова. Нащупываешь на кровати плеер с наушниками. Включаешь.
«Best to keep things in the shallow end, ‘cause I never quite learned how to swim… I just didn’t want to know… I didn’t want, didn’t want…» - раздается из наушников, и ты закрываешь глаза. Громко топая, кто-то проносится по коридору. Снег идет пятый день подряд.


№4.

- Всё также боишься трахаться, Мэтт? – Мэлло прижимает тебя к стене, просовывает колено между твоих ног. В глазах разгораются костры, руки нетерпеливо дрожат. Ты выдыхаешь и улыбаешься. Ты говоришь:
- Можем проверить.
Ваша жизнь похожа на плохое кино про шпионов. Днем вы вынюхиваете, выискиваете информацию о Кире. О том, как продвигается расследование Ниа. А вечерами Мэлло трахает тебя с такой отчаянной нежностью, что ты кончаешь снова и снова, срываясь на крик.
- Проверь эти данные, - Мэлло швыряет тебе флэшку, а сам, стащив с ног тяжелые ботинки, в полный рост растягивается на старой кушетке. Ты ненавидишь это расследование, ненавидишь Ниа, ненавидишь Киру. Ты ненавидишь Эла тоже, за компанию. Просто потому, что он облажался и умер. А теперь вы здесь. Играете в гребанных шпионов, заручившись поддержкой мафии. И ничем хорошим это, конечно, не кончится. В итоге вы оба сдохнете, ты точно знаешь. Но пока Мэлло рядом, ты готов терпеть что угодно. Ты постепенно замыкаешься в себе, куришь, несмотря на протесты Мэлло, который за то время, пока вы не виделись, умудрился избавиться от этой привычки. Ты уходишь в себя, теряешь себя где-то. Ты почти не разговариваешь, предпочитая просто слушать то, что говорит Мэлло. Слушать, уткнувшись в свою приставку.

upd.

- Мэтт, люди иногда кивают или говорят "ага" в подтверждение того, что им не плевать на собеседника, - с сарказмом напоминает Мэлло, прерывая рассказ о новых убийствах. Ты отрываешься от игры. Ты смотришь на него. Ты улыбаешься вымученно.
Ты говоришь:
- Ага.
И киваешь.
Мэлло смеется, бросая в тебя подушкой. Ночью он прижимается к тебе, ты чувствуешь эрекцию через тонкую ткань боксеров. Ты знаешь, что он хочет тебя. До тех пор, пока ты ему нужен, ты готов терпеть что угодно. Даже то, что он не позволяет прикасаться к себе в то время, как трахает тебя. По крайней мере, ты думаешь, что у вас что-то вроде любви. Что-то вроде.

№5.

- Мэтт, ну чего ты, - Мэлло заглядывает тебе в глаза, растерянный. У тебя горят щеки. Дрожат руки. Ты сам весь дрожишь. - Мэтт, прости меня.
Крупные капли дождя хлещут в открытое окно. Где-то вдалеке торжественно грохочет. Ты шумно втягиваешь напитанный озоном воздух, пытаясь унять рвущееся из грудной клетки сердце. Ты ищешь сигареты, ты советуешь Мэлло закрыть окно, потому что, блять, сейчас вода натечет, а это, между прочим, твоя комната и убирать потом тоже тебе. Минуту назад Мэлло поцеловал тебя. Схватив за шею, крепко прижимаясь, поцеловал, не позволив даже сообразить, что происходит. Не позволив даже сказать что-то. Всё о чем ты сейчас можешь думать: твое сердце сломает ребра изнутри, если не перестанет так бешенно стучать.
- Мэтт, ну прости. Я... я просто хотел, - Мэлло заглядывает тебе в глаза весь такой раскаявшийся, но голос у него хриплый от возбуждения. Ночь, в приюте, все, наверное, спят. Ты снова просишь закрыть окно. Ты спрашиваешь, где, блять, эти ебаные сигареты.
- Где, блять, они? - ты роешься в своих вещах, пытаясь найти пачку. Мэлло бормочет свои дурацкие извинения, мечется за тобой по комнате. Дождь, между прочим, всё ещё врывается в широко распахнутое окно, ты ругаешься матом. Три бесконечных минуты спустя пачка найдена. Зажимаешь губами сигарету, щелкаешь зажигалкой.
- Мэтт, - это Мэлло, он всё ещё здесь и всё ещё пытается с тобой разговаривать. - Мэтт, я хочу тебя. Понимаешь?
Ты застываешь. С незаженной сигаретой во рту. С поднесенным к ней огоньком, который тухнет мгновенно, стоит только в комнату ворваться порыву ветра, швыряющего в вас обоих потоки дождя. Ты пытаешься успокоиться. Пытаешься успокоиться. Пытаешься.
- Люблю тебя, понимаешь?
Ты нихрена не понимаешь, но Мэлло уже просовывает горячую ладонь в твои расстегнутые джинсы. Ты вообще ни черта не понимаешь, но стонешь, подставляешься под его руку, запрокидываешь голову. Дождь заливает пол, молнии прорезают ночное небо. Ты думаешь, что вам нельзя шуметь, кто-то может идти по коридору и услышать. Мэлло тащит тебя к кровати, крепко обхватив за талию. Мэлло стягивает с тебя джинсы. У тебя, кстати, руки дрожат, пальцы совсем не слушаются, но ты пытаешься расстегнуть ширинку на его штанах. Ключевое слово здесь "пытаешься". Это твой ебаный первый раз, ты кусаешь Мэлло за плечо, едва заставляя себя не кричать от боли.
- Всё хорошо, - Мэлло выдыхает тебе на ухо. Дыхание горячее, щекотное, обжигающее. - Потерпи.
Ты жмуришься, ты кусаешь губы. Мэлло толкается в тебя рывками, неумело, рвано. Ты также рвано дышишь, инстинктивно подаваясь ему навстречу, приподнимая бедра. Твой скользкий член крепко зажат в его ладони. Ты думаешь, что самое главное - не кончить прямо сейчас.
И ты кончаешь. Сразу же. Мэлло кончает три минуты спустя.
Пол в комнате совершенно мокрый и загаженный, но тебе, в общем-то, плевать. Полчаса спустя Мэлло спрашивает:
- Так где они там были, блять, эти ебаные сигареты?
И ты смеешься. И ты говоришь, что надо было закрыть ебаное окно.

№6.

Всю первую неделю после вашей встречи ты рассказываешь Мэлло эту историю.
Ты рассказываешь тихим голосом, последовательно. Это какое-то маленькое кафе неподалеку от Сибуйя, и Мэлло заказывает себе рамэн Хаката. Ты ограничиваешься тем, что просишь принести чашку кофе.
Ты рассказываешь:
- Ты ведь ушел просто, Мик. Помнишь? И Ниа ушел. Я, в общем-то, вдруг понял, что ближе вас двоих у меня в этом гребанном приюте и не было никого. Не смейся, Ниа мне тоже был дорог по-своему. По крайней мере, я мог поговорить с ним, и он здорово помогал мне развивать дедукцию, - ты смеешься нервно, барабанишь пальцами по столешнице. Закусываешь губу. Вам приносят заказ.
Это машина, в которой вы едете. Это твоя квартира на Сэтагая, из которой ты вывозишь последние вещи, чтобы окончательно переехать в ебаный штаб. Это поезд линии Яманотэ, и Мэлло дремлет у тебя на плече. А ты всё рассказываешь и рассказываешь, где бы вы не были, как только выдается свободная минута. Целую неделю ты не можешь заткнуть себя, ты говоришь обо всём, что волновало тебя, когда Мэлло ушел из приюта.
Ты рассказываешь:
- Эти два месяца, они были невыносимы. Я мерил время выпавшим снегом. Выпал. Расстаял. Выпал. Расстаял, - ты осторожно укладываешь в сумку ноут-бук, зажав в губах дымящуюся сигарету. Мэлло смотрит на тебя как-то странно. Будто впервые видит. Ты улыбаешься чему-то своему и продолжаешь. - Я ходил в твою комнату, я вспоминал. Рождер, конечно, замечал это, но не говорил ничего. И я ждал постоянно, что ты позвонишь. Я просто не верил, что ты можешь забыть меня. Вот так. Совсем. Поэтому я торчал там так долго. Если бы знал, как всё будет, то ушел бы на следующий день после тебя. Но ты ведь попросил остаться, помнишь?
Мэлло не отвечает, только смотрит на тебя странно. Только жестом просит сигарету. Ты ухмыляешься. Ты протягиваешь пачку.
- Ты же бросил.
Мэлло жестом просит прикурить, а ты ловишь себя на мысли, что очень давно не видел его с сигаретой. Ты улыбаешься, щелкаешь зажигалкой.
Ты окружен всевозможной техникой, ты взламываешь какие-то там базы данных. Ты воруешь информацию у SPK. Мэлло у тебя за спиной, дышит напряженно. Мэлло думает о мести. Думает о Кире.
А ты рассказываешь, ты просто уже не можешь заткнуть себя:
- Я сбежал, как только стало совсем плохо. Да не сбежал даже. Просто ушел. Роджер знал, что так будет. Не стал мне мешать, - ты машешь свободной рукой, не отрываясь от монитора и клавиатуры. Мэлло засовывает тебе в рот сигарету. Подпаляет кончик. Ты затягиваешься, выдыхаешь дым. - Мне, в общем, без тебя был совсем пиздец. Такой, знаешь, тотальный. Так что я просто не отпущу тебя больше никогда и никуда.
Целую неделю ты говоришь, не затыкаясь. Мэлло слушает тебя, но ничего не отвечает. Поезд едет быстро, плавно. Голова Мэлло у тебя на плече.
- Засранец ты, Мик.
Его голос тихий, хриплый. Его голос вдруг какой-то внезапно нежный. И он говорит:
- Я не хотел ломать тебе жизнь. Извини.
Это поезд линии Яманотэ. Сердце пропускает несколько ударов. И ты затыкаешься. И больше не говоришь об этом. Никогда.

upd.

№7.

Это - кровь на твоих губах. И на подбородке. Теплая, соленая. Ты вытираешь подбородок тыльной стороной ладони. Это - ваша с Мэлло очередная вылазка в город из приюта. Ночь, и ты валяешься на мокром холодном асфальте. Перед твоим лицом - три пары стоптанных кроссовок и одна пара тяжелых ботинок.
- Мудаки, - ты выдыхаешь и тут же получаешь носком ботинка в солнечное сплетение. Задыхаешься. Кашляешь. Эти парни - их четверо - ты думаешь, они пасли вас с Мэлло от самого приюта. Эти парни - они старше вас лет на пять точно - поймали тебя здесь, пока Мэлло зашел в магазин. Эти ебаные-гребанные парни, чтоб их всех, хохотали, прижав тебя к стене и называя пидором.
- А приютик-то пидорский, - издевался обладатель тяжелых кожанных ботинок. "Кроссовки" только поддакивали и кивали. - У вас там все такие?
А потом ты ответил что-то. Сам уже не помнишь. Да и не важно это, потому что тебя всё равно сбили с ног. Ты думаешь, что Мэлло лучше сейчас не выходить из магазина. Ты молишься всем богам, чтобы заклинило кассовый аппарат. Или ещё что. Тебя охаживают ногами бесконечно долго, а ты просто лежишь, накрыв руками голову и молишься. Закладывает уши. Сквозь гул ты слышишь голос Мэлло. Голос Мэлло, выводящий медленно, словно на зажеванной пленке:
- Какого, блять, хуя? Мэтт?!
Топот ног. Чей-то смех. Звон бьющегося стекла. Ты не уверен, что совершенно точно осознаешь происходящее. Это просто руки Мэлло, поднимающие тебя с асфальта. Это просто его до чертиков перепуганное, искаженное страхом лицо. Это просто его волосы - они пахнут морем, которого ты никогда не видел - на твоей окровавленной щеке. Открываешь рот, но не можешь издать ни звука, только хрипишь. Больно.
Потом вы едете в такси, Мэлло прижимает тебя к себе, вытирает полой своей рубашки кровь с твоего лица. Глаза у него злые, губы сжаты в бледную полоску. Таксист косится на вас с подозрением, и Мэлло говорит, что вы подрались.
Он говорит:
- Я его избил. Он хотел увести мою девчонку.
Таксист ухмыляется. Таксист кивает.
Мэлло говорит:
- На самом деле, я не хотел.
Ты пытаешься улыбнуться разбитыми губами и понимаешь, что это, в общем-то, больно и не очень удобно. Вы высаживаетесь за квартал от приюта. Небо начинает светлеть. Холодный воздух, пар изо рта, и ты еле перебираешь ногами, цепляясь за Мэлло, который твердит только:
- Прости, Майл. Пожалуйста.
Это просто твоя комната, холодные чистые простыни, и Мэлло стаскивает с тебя одежду. Тащит тебя в душ. Вода теплая, и все твоё тело в лиловых пятнах. Запекшаяся корка крови на губах. Мэлло бормочет что-то сквозь слезы, осторожно водя ладонями по синякам. Ты говоришь, что ничего страшного. Снова простыни, холодящие обнаженную горящую кожу. Мэлло перебирает пальцами твои волосы и извиняется. Ты смеешься и просишь, чтобы он заткнулся. Ты говоришь, что хочешь есть. Ты говоришь, что хочешь курить. Ты слышишь шаги за дверью. Голоса. Кто-то желает кому-то доброго утра. Мэлло осторожно целует тебя в разбитые губы.
- Ну, он ударил меня, - говоришь ты Роджеру. Мэлло рядом, нервно покусывает палец. - Но я на него не в обиде, правда. Бывает.
Роджер качает головой. Роджер делает вид, что верит. Мэлло теперь всегда держит тебя за руку. Будто боится чего-то. Ты улыбаешься.

№8.

- Пока живешь, все время теряешь что-то, - Мэлло разворачивает очередную плитку шоколада. Ты моргаешь и вжимаешь окурок в пепельницу. Вы не спали трое суток, доводя до совершенства новый план. Видок у вас обоих, прямо сказать, потрепанный. – В этом преимущество смерти. Стоит однажды умереть – и больше ничего никогда не потеряешь.
Вы не спали трое суток, продумывая каждый аспект очередного ебанутого плана Мэлло, в котором снова каждый должен рисковать жизнью. Особенно – сам Мэлло. Ты говоришь ему об этом. Ты говоришь:
- Ебанутый план суицидника.
Мэлло смеется. Мэлло поправляет тебя:
- Суицидников. Ты тоже учавствовал в составлении.
Вид у вас совершенно непотребный, и ты в последний раз проверяешь все схемы. За окнами небо начинает светлеть, звезды выцветают медленно и как-то до чертиков печально. Ты потягиваешься, разминая затекшую спину.
- Не хочу умирать, блин, - ты смотришь на него отчаянно. Мэлло стоит у окна. – Слышишь, Мик? Не хочу.
Мэлло будто не слушает тебя. Смотрит мимо.
- Поспать бы, Майл. Хоть пару часиков.
- Спи. Я разбужу, - ты прикуриваешь от старой сигареты и снова утыкаешься в монитор. Пальцы привычно ложатся на клавиатуру.
- А ты? – Мэлло устраивается на диване, подкладывая твою жилетку под голову. –Порнуху будешь смотреть?
Тебе лень даже смеяться. Ты фыркаешь, давишься дымом. Смаргиваешь. Сглатываешь.
- Спи уже.
- Иди ко мне.
Вздрагиваешь. Эти слова – они из вашего приютского детства, когда ты приходил ночевать в комнату Мэлло. Эти слова – давно забытые, затерянные где-то среди вороха шоколадных оберток, игр со смертью, переломанных костей и постоянного страха. Эти слова как первая сигарета, первый неуклюжий секс, первая драка, новый скейт и разбитые коленки.
- Иди.
Диван узкий, вы с трудом помещаетесь на нем, острый локоть Мэлло впивается тебе в ребра. Мониторы компьютеров мерцают в предрассветном мареве.
- Мы не умрем, - говорит Мэлло. – Не в этот раз.
Вы не спали трое суток, и ты проваливаешься в сон почти мгновенно.


продолжение на подходе.