[DeathNote-Fanfiki]

Название: Это для подростков .
Автор: L Yamada
Бета: родной Word.
Персонажи: Лайт/L.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: яой.
Состояние: фик в процессе. Растягивать сильно не буду. Клянусь!)
Дисклеймер: купить бы их себе.
Размещение: ну скажите где…хотя бы.
Саммари: Герои не очень -то собираются уступать друг другу даже в романтических отношениях.

Глава 3.
Простая истина: все всегда ведет к чему-то. Нет событий, которые не поволокли за собой череду других, еще более или менее важных. Ничего не проходит бесследно, и такие ситуации как эта не могут не прийти к логическому завершению.
- Бред.
Стул, тихонько скрипя, откатился на полметра от стола, и Лайт полез в пакет, заботливо предоставленный ему отцом. Мать передавала, по мнению Лайта, подозрительно большое количество яблок, которые он совсем не хотел есть.
- Рюдзаки, ты сошел с ума.
Именно яблоки и стали темой их очередного спора. Л утверждал нечто абсурдное: он выстроил непонятную теорию о записках, в которых упоминалось о рационе питания Богов Смерти. Потом начал приводить какие-то несуразные аргументы, в которых даже не было и 50 % доли здравого смысла…
Однако Лайт не спешил раздражаться, потому что в свою очередь думал в совершенно другом направлении… Все его мысли занимали странные образы, которые как-то смутно отложились в его голове. Он перестал запоминать свои сны и уже четыре дня пытался восстановить пробелы в своей памяти.
«В последнее время проблемы с памятью просто чудовищного масштаба», - пронеслось в голове у шатена, - «я так много не помню об этих последних пяти месяцах…»
- Я ненавижу яблоки, - наконец, произносит тихо Лайт.
- 40 %, - даже не посмотрев на него, сообщает брюнет.
- Разве… тебя это так заботит? – не удерживается юноша и тянет Рюдзаки за цепь, чтобы тот повернулся к нему лицом.
Л смотрит на Лайта не мигая. Ягами двигается нарочито лениво, ему начинает казаться, что «Кира» уже звучит как комплимент, потому что какая уже разница?.. Если ему нравится мужчина, он уже аморален. Его называют именем кровавого убийцы. Ну и что? Пределы были исчерпаны и вчера, и позавчера. Они с Л неровно дышат к друг другу и все, что их окружает (мебель, другие члены расследования, мониторы, стены…все) ощущает на себе это давление. В воздухе витает нечто новое…
- Ты не переживаешь за Мису? – спрашивает Л, игнорируя его вопрос. Он водит пальцем по губе и Лайт елозит на стуле, словно хочет увидеть этот процесс с более удобного наблюдательного пункта.
- Вчера я переживал, - честно признается студент и Л смотрит на него весьма и весьма скептически.
Лайт не выспался. У него есть сегодня синяки под глазами, волосы вообще в каком-то непонятном хаосе, а лицо… О, боже, там вот-вот может появиться явная щетина. Он еще не приводил себя в порядок. И вот что за странная штука: ему лень оторваться от кресла и пройтись к душевой. Сегодня катастрофически лень. Он не выспался, потому что странные сны стали отбирать слишком много времени… и физических сил. Эмоциональный разгруз обычно выливался в стояк по утрам и плохое настроение. Ему нужен секс, а не Миса. Миса… Миса. Почему он вообще стал с ней встречаться?.. Эта Йотсуба… Плевать на Киру, сейчас с утра, в 11. Ему плевать на Киру, все слышали? Лайт Ягами умеет уставать. Он не «Энерджайзер».
- С ней все будет в порядке, - говорит он уверенно, - мы обязательно поймаем этого ублюдка.
- Какая самокритика, - Л удосуживается моргнуть и напоминает рыбу из аквариума, - хотя Миса сама вызвалась. Ради тебя, Лайт-кун. Как драматично.
- Ты подставляешь Мису. Ты рискуешь ею, а не я, - укоризненно говорит Лайт, - управляя ей через меня.
- Правда? – сама наивность, - ну, это хотя бы косвенное причинение вреда. А не прямое, которое она получила из-за самого Киры.
- Что ты с ним будешь делать потом? Смертная казнь?
- Нет. Не сразу.
Лайт слегка озадачивается и снова пытается подобрать на роль Киры кого-то из Йотсубы. Все категорично кажутся ему идиотами, а Кира разве умен? Нет, этот Кира другой. Черт бы побрал этого Киру, но он и правда отличается от первого. Первый так и не выдал себя…
- Я хочу поговорить с ним, - поясняет Л медленно
- С Кирой? – Лайт вскидывает красиво изогнутые брови и сдувает непокорную челку, которая усердно портит ему видимость, - о чем?..
Л неожиданно растягивает бледные тонкие губы в неведомой ухмылке. Лайт моргает, пытаясь прогнать галлюцинацию.
- О сексе.
- …о сексе? – выдыхает юноша и взволнованно поправляет воротник рубашки, - что ты несешь, Рюдзаки…
- Скажи, Лайт-кун, как думаешь, Кира всегда хочет доминировать?
- Понятия не имею.
- Да ладно. А ты бы хотел доминировать?
Ягами протирает глаза, смотрит на брюнета внимательно и пытается сосредоточиться на смысле вопроса. Тяжко ему это дается, потому что Рюдзаки начинает энергично посасывать палец. И снова странные знакомые образы взрываются в его подсознании, напоминая о снах… Терпких снах с привкусом чужой плоти. Порой даже крови. Нечто соленое.
Вот оно! Он вспомнил, что ему снилось этой ночью!
Лайту все краски хлынули в лицо.
Ну, конечно же…
Но…
Неужели Рюдзаки знает об этих снах; что за тема для разговора? Кира тут вообще не причем, это все его воспаленное недосыпающее подсознание!
- Ты хочешь знать, трахал бы Кира или трахали бы Киру? – холодным безэмоциональным тоном спрашивает Лайт, не думая о том, что каждое слово записывается на пленку.
- Нет, не так… Но суть ты уловил, - Рюдзаки говорит с каждым словом все тише, и у Лайта по спине бегут странные мурашки. Л, говорящий и обсуждающий с ним такие вещи, кажется, его очень заводит. И поражает неуместностью. Точно также было и с просмотром порнофильма по телевизору позавчера.
- А, - выдает Лайт томно, отводя взгляд от Рюдзаки, и тут же добавляет:
- А?
- Ты близок к истине, - доброжелательно говорит брюнет, вставая со своего стула.
Цепь звякает, однако ее почти не слышно – звук тонет в биении сердца Лайта.
Ягами сидит, вцепившись в ручки своего «трона». Он вжимается в него глубже, когда Рюдзаки присаживается перед ним на корточки и накрывает прохладной ладонью его колено…
Лайт поднимает одну бровь, приняв это за акт очередного «добейся от Лайта признания», но нет. Да, в общем то, бОльшая его часть уже начала сомнительно ощущать тепло, стремительно разливающееся по напряженному и усталому телу.
- Только вопрос стоит иначе, - детектив говорит почти шепотом, поэтому сидящий парень до ужаса напрягает свой чуткий слух. В перепонках стучит его же сердце. Так странно слушать биение своего сердца.
- Рюдзаки…
Брюнет обводит указательным пальцем пряжку ремня Лайта… и мышцы живота последнего несдержанно сокращаются, заставляя ныть тело от странного предвкушения. Тонкие хрупкие пальцы без лишних движений расстегивают пуговицы на идеально выглаженной рубашке Ягами-младшего. Лайт не может пошевелиться, чтобы не испортить чем-нибудь это зрелище…
Л опускается на колени, опирается на пол - Лайт чувствует, как кто-то внутри него ликует и смеется по-детски. Л стоит на коленях… и Кира счастлив. Кира на вершине восторга, он-то знает, что будет дальше; шатен наблюдает за второй рукой Рюдзаки, которая едва уловимо касается его ширинки. Капли пота стекают по его горячей шее, а дыхание настолько учащено, словно адреналин бешеными дозами выносит в его кровь…
Кончики волос детектива касаются его живота.
Он возбуждается еще больше, когда Л почти невозмутимым тоном проговаривает:
- Я хочу знать, трахнешь ты меня, или тебя трахну я?
- Рюдзаки… - выдыхает Лайт пораженно, запутываясь пальцами в темных волосах.
У него нет слов. Они, кажется, все лишены сейчас всякого здравого смысла.
Черт, черт, черт.
Он проигрывает.
Он молчит и часто дышит, кусая губы, а Л не напряжен вовсе… А ведь они даже не разу не поцеловались.
Темные глаза покрылись какой-то мутной дымкой.
…
Когда происходящее в его мозгу принимает связные очертания, первой мыслью, которая стучится к нему из ниоткуда, является: «Рюдзаки берет у меня в рот; Л мне отсасывает…».
Ремень небрежно отброшен в сторону ловкими руками детектива. Л отсасывает трудолюбиво, без смущения, и возможно именно поэтому Лайту так срывает крышу, и без того хрупко держащуюся на соплях. Кресло ритмично скрипит, так как Ягами пускай слабо, но толкается бедрами на встречи сладкой неге чужого рта.
Рюдзаки отрывается, наконец, от своего увлекательного занятия и Лайт, словно недовольный ребенок, хныкает и совсем не наигранно требовательно притягивает голову Рюдзаки к своему паху. Назад. Л должен продолжать этот рай…
Эту сладость…
Эту болезненную пытку, которая доводит его до искр перед глазами…
Л слушается его, но предлагает ему закинуть ноги на пластиковые подлокотники для полного удобства: стул, на котором восседает Лайт, довольно хлипкий и постоянно отъезжает…. Ягами судорожно помогает стащить с себя брюки и закидывает ноги на пластиковые подлокотники. Л приходиться продеть руки под его коленями и крепко обхватить за поясницу, чтобы он случайно не откатился назад к компьютеру.
Искры вырисовывают плавные узоры наслаждения, они опутывают и разум и тело… Заставляют его двигать разгоряченными бедрами все быстрее.
Так хочется скорее кончить… Кончить в доверчиво приоткрытый рот, такой доступный… Лайт отчетливо представляет, как его тягучее семя покрывает тонкую линию губ и содрогается от извращенного кайфа, что огненным шагом прокатывается от груди. Затем к животу. Л подстраивается под ритм, который становится единым для них. Вскоре движения замирают, а язык Рюдзаки касается особенно чувственных вен на члене сидящего, в ту самую секунду, когда Лайта поражают судороги оргазма. Ягами старается не закричать, однако ему плохо это удается. Он обильно спускает в рот своего заклятого друга, и потом только осознает, что еще пропускает сквозь пальцы смольные пряди волос…

Л прячет почти неуместную полуулыбку, уткнувшись лицом во влажный от пота живот Лайта.
Л смакует вкус на губах и думает, что никакие сладости с ним не сравняться.
- Кира, - бормочет детектив, улыбаясь.