Это для подростков. Глава 2.

[DeathNote-Fanfiki]

Название: Это для подростков .
Автор: L Yamada
Бета: родной Word.
Персонажи: Лайт+ L; Мацуда, Моги.
Рейтинг: хм, все еще R. Простите меня
Жанр: яой, слегка юмор.
Состояние: фик в процессе. Растягивать сильно не буду. Клянусь!)
Дисклеймер: купить бы их себе.
Размещение: ну скажите где…хотя бы.
Саммари: Герои не очень -то собираются уступать друг другу даже в романтических отношениях.

Глава 2.
Есть поцелуи, которые, едва начавшись, ведут к неминуемому сексу. Такие поцелуи жадные, влажные и проходят при очень и очень частом дыхании. Есть поцелуи людей, которые собираются уйти. Они быстрые, запоминающиеся и после себя оставляют легкое тепло и сладкий запах.… Есть поцелуи ленивые, размеренные, но до умопомрачения откровенные, когда двое лежат после оргазма, изнеможенные и уставшие, переплетая пальцы…
А есть поцелуи вроде тех, которые Лайт дает Мисе. Они искусственные и даже порой противные для него. Не несут за собой ничего. Абсолютное «ничего», от которого не по себе.
Л наблюдает за ними уже с полчаса. Миса слезает с Лайта, потому что тот объявляет, как бы невзначай, что время поджимает и что им нужно работать, работать, работать… Амане дует губки, смотрит на Л, как на потенциальный раздражитель и не спеша отпускает своего возлюбленного.
Звеня наручниками, Лайт и Л идут молча. Не поверите, но Лайт молчит с Л со вчерашнего вечера, не проронив ни слова. Ягами в курсе, что это выглядит весьма и весьма по-детски, однако говорить с Рюдзаки не намерен, ссылаясь на то, что общих тем для разговора у них нет, а о Кире можно поболтать с каждым членом команды.
- Лайт-кун издает такие забавные звуки, когда целуется с Мисой-тян, - бросает Л, обгоняя его.
Лайт замедляет шаг, думая, что непременно добавит в сегодняшний чай Л яда. Скорее всего, крысиного. Лайт решает, что легко будет попросить Мацу купить его в первом же зоомагазине.
- Держу пари, что Рюдзаки-КУН, - он делает ударение на именной суффикс в типичной манере Л, - вообще никогда не целовался, так что не ему судить.
Л удивленно смотрит на Лайта, который гордо шествует мимо него в комнату для наблюдений.
- С чего бы..? – вырывается у детектива, который тащится следом на цепи.
Ягами-младший успешно его игнорирует.
Моги отрывается от бумаг и мрачно, но добросовестно сообщает о том, что все данные будут подготовлены ровно к восьми вечера. Мацуда сражается с кофеваркой на кухне, возле холодильника; отца Лайт почему-то не видит уже второй день, но если честно, это его не сильно заботит.
Если честно, то Лайт сам по себе человек незаботливый, когда дело касается кого-то кроме него.
Тота ставит на стол свежий кофе и Лайт неожиданно для себя самого начинает говорить поучительным, даже в некотором смысле, возвышенным тоном:
- Мацуда, надеюсь, инцидента наподобие вчерашнего больше не повториться.
Парень замирает и быстро кивает головой, меняя тему негласно, ведь кофеварка начинает хрипеть и плеваться. Поединок все же окончен и Мацуда выходит неоднократным победителем, у него улыбка от уха до уха, которая отлично сочетается со звуком наполняемых чашек. Л прижимает колени к груди, и хмуриться, найдя кофе не достаточно засахаренным. На заднем плане он пытается открыть сахарницу, слишком плотно закрытую кем-то (например, Кирой хд). Попытки в итоге увенчиваются успехом, но сахарница выскальзывает из тонких пальцев и все оказывается на полу.
- О, Ками-сама, - закатывает глаза Лайт, пройдясь ленивым взглядом по всей тощей комплекции детектива.
Л с минуту пораженно изучает остаток сахарницы и со звоном швыряет его куда-то в угол. На его лице досада. У ребенка забрали конфету, и теперь он расстреляет воспитателей.
- Мацуда, будь так добр, - произносит с ухмылкой Лайт, - передай великому и гениальному детективу, что он законченный растяпа.
- Эээ… - тянет Тота в свою очередь, смотря то на одного парня, то на другого, - вы что, поссорились?
- Мацуда, передай, пожалуйста, Лайт-куну, что далеко не все обладают такими слабыми нервами как он и не закупоривают банки в свою очередь, - произносит Рюдзаки, молниеносно набирая что-то на клавиатуре.
- 0_0, - поворачивается Мацуда к Моги.
- Мацуда, передай великому Л, что из нас всех только он настолько немощен, что не может произвести обычную манипуляцию с крышкой! – Лайт раздражительно прикрывает глаза, - и с нервами, кстати, у меня все в порядке. Рюдзаки-КУН видит то, чего нет на самом деле, как например, что я – это Кира.
- Передай Лайт-куну, что подозрение увеличилось до 34 %, - парирует брюнет, не смотря в сторону лучшего ученика Японии.
- Передай, Мацуда, дословно, что, если Л еще раз скажет об этих процентах, я вынужден буду вступить в физическое выяснение отношений, - цедит Лайт сквозь зубы.
- Мацуда! – Л поворачивает голову, смотря в упор на Лайта, - передай Ягами, что на его месте я бы не стал рисковать и без того подорванным здоровьем…
- Ребята, - примирительно поднимает ладони Тота, - может, хватит уже?..
- Да ну, Л ведь у нас такой шутник! – встает Лайт со своего стула, нависая над детективом, словно стервятник над почти умершей добычей, - особенно поздно вечером в нем просыпается настоящий юморист…
- Это была лишь констатация факта! – четко произносит Л, все еще возясь с компьютером.
- Да что ты? – усмехается Лайт и резко разворачивает к себе стул Л, едва скрывая стыд и возмущение, - проверим?..
- Без труда, - выдает Рюдзаки равнодушным тоном.
В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь гудением процессоров. Моги и Мацуда доедают попкорн, которым хрустели на протяжении всего диалога, в тот момент, когда Лайт, немного обескураженный последней репликой Л садится на свой стул и начинает ожесточенно пробивать данные по базе. Немного погодя, Л доедает свое пирожное, воплощающее вихрь взбитых сливок, и медленно поворачивается к Лайту, увлеченному чтением.
Рюдзаки выпучивает глаза в лучшем своем исполнении и громогласно грызет ноготь большого пальца.
- Эй, Лайт ты не мог бы подать вон те бумаги…
Ягами тянет молча папку с документами, закусив губу, не отрываясь от монитора.
- Спасибо, Кира.
- Нет проблем, Л.
- ^_^
…
- Черт бы тебя побрал, Рюдзаки!!

***
Дома, окрашенные в оранжево-персиковый цвет, составляют ежедневную панораму. Канто блестит в лучах заходящего солнца, пробивающегося через рваные куски облаков, что огромными кораблями заняли весь залив осеннего небосвода… Осенние листья в своем изобилии красят улицы в золотистый цвет. И в еще один. Цвет ореховый, граничащий с янтарем, которым легко можно описать цвет глаз Лайта.
Антенны, автомобили, суета внизу, гигантские плазменные экраны с однообразной рекламой, метрополитен…
Лайт и не думал, что так соскучился за свободной, ничем не ограниченной ходьбой по городу. Ему так не хватает последних лучей солнца на асфальте возле своего дома… Запаха еды, исключительно домашнего приготовления и тихой музыки в колонках компьютера. Его тошнит от запаха одного кофе и тошнит при виде одноразовой лапши, которой он вынужден питаться благодаря одному очень упрямому кретину. Он впервые за долгое время осознает, как хочет домой, или пойти в свое самое любимое почти безлюдное кафе… Главное в полном одиночестве.
…Вместо этого он стоит, прислонившись к холодильнику распухшей скулой, на которой наливается приличного размера кровоподтек. Рюдзаки сидит на полу у стены, обхватив колени руками, трогая кончиками почти белоснежных пальцев синяк под глазом, которым главный подозреваемый, не задумываясь, наградил его в ответ на удар в челюсть. И так каждый раз в соре, не до бесконечности, конечно, а вот до какой-нибудь степени инвалидности когда-нибудь дойдет.
- Ты портишь мне жизнь, Л, - шепчет Лайт с закрытыми глазами.
- Признайся.
- В том, чего я не совершал?
- Ты просто должен понимать, что так не бывает, - говорит Рюдзаки и Лайт растерянно поворачивает к нему голову.
Великий детектив смотрит в окно, и сине-желтый синяк на его бледном лице смотрится комично. Лайт не удерживает слабой улыбки и достает из морозилки пару кубиков льда, которые тут же начинают таить, лишь только оказываются в плену тонких красивых пальцев. Лайт быстро и едва заметно проводит кубиком по скуле… Прохлада разливается по подбородку и по напряженной шее, неся с собой обещания избежать боль.
- Как?.. – задумчиво спрашивает юноша, садясь напротив брюнета на корточки, - не дергайся…
- Безнаказанно.
Он ведет двумя холодными кубиками по мягкой коже под правым глазом хмурого Рюдзаки и чувствует легкий укол совести: этот парень кажется таким хрупким сейчас, совсем не таким как вчера. Совсем не тем уверенным, не сексуальным, не таким, каким был, обнимая его сзади, ведя рукой под одежду... Сейчас он даже не смотрит в сторону Лайта, отводит свои огромные глаза.
- Ты сказал, что хочешь проверить, - нарушает детектив тишину, и мокрые от растаявшего льда пальцы вздрагивают у его лица.
Лайт все еще сидит к Рюдзаки нос к носу и довольствуется его полупрофилем на фоне розово-оранжевой (от солнечных лучей) стены. Изучает внимательным взглядом тонкие линии его скул и шеи. Острые ключицы, которые вот-вот прорвут бумажную ткань этой тонкой ненадежной кожи…
- У тебя какая-то идея?
- Никакой. А она нужна была?
- Думаю, что нет, - Лайт вздыхает, чувствуя, как в крови закипает непонятное волнение, похожее на то, какое появляется у нас перед неизбежным событием.
Волнение человека, стоящего в воде покалено, когда он замечает волну Цунами вдалеке…
И бежать уже некуда и спасаться некому. Незачем.
Такие мысли посещают юную голову студента в тот момент, когда его губы оказываются на расстоянии в пару сантиметров от лица Рюдзаки, который, наконец, смотрит на него прямо. Глаза в глаза. Незабываемые секунды учащенного биения сердец… Лайт усердно крадет чужое неровное дыхание в свою копилку прикосновений, разбить которую можно будет совсем скоро.
Есть поцелуи, которые, едва начавшись, ведут к неминуемому сексу. Такие поцелуи жадные, влажные и проходят при очень и очень частом дыхании. Есть поцелуи людей, которые собираются уйти. Они быстрые, запоминающиеся и после себя оставляют легкое тепло и сладкий запах.… Есть поцелуи ленивые, размеренные, но до умопомрачения откровенные, когда двое лежат после оргазма, изнеможенные и уставшие, переплетая пальцы…
Но есть и такие, которые так и не состоялись. Не потому что их не должно было быть, а потому что они состоятся позже с тройной сладостной отдачей.
Приоткрытые губы Л упираются в предусмотрительно подставленную щеку Ягами. Лайт улыбается, его затуманенный, но самодовольный взгляд прикрывает отросшая челка, а Л пребывает в глубоком трансе от того, что случилось.
- Рюдзаки, - шепчет Лайт, ложа руки ему на плечи, слабо отодвигая от себя на расстояние вытянутой руки, - и кто бы мог подумать, что великий и гениальный детектив нашей эпохи окажется…
Его довольная, удовлетворенная улыбка освещается последним отблеском солнца.
_____________
To be continued.